Отсидевший срок за ограбление банка усталый мужчина Монтгомери (Николас Кейдж) на свободе сталкивается с проблемой, типовой для гения, чей дар истерся и обмельчал, но окружающие не в курсе. Бывший подельник (Джош Лукас) уверен, что Монтгомери не мог тупо сжечь перед арестом украденные $ 10 млн., и, рассчитывая выманить из героя деньги, похищает его дочку (Сэми Гейл). Нет сомнений в том, что умница-взломщик придумал с барышом что-то пооригинальнее, чем бросить в топку, и у агента ФБР (Дэнни Хьюстон). У первого за те восемь лет, что Монтгомери сидел, накопилась к нему иррациональная ненависть. А у агента, напротив, скорее уж проклюнулась почти религиозного толка любовь. В связи с этим обоим неплохо бы проведать профильного специалиста, но разбираться с психами, догоняя одного и убегая от другого, приходится герою, которому всего-то и хочется, что наладить семейную жизнь.
Доведя эксплуатацию киногеройских морщинок до высокого уровня бесстыдства на проекте «
Неудержимые 2», режиссер
Саймон Уэст и в новой картине не изменяет беспроигрышному творческому методу. Но если целевую аудиторию «Неудержимых» составляла армия поклонников коллективного пантеона олдскульных экшн-богов 1980-90-х, то «Медальон» адресован куда более узкому кругу адептов
Николаса Кейджа (также есть повод приободриться поклонникам
Никиты Джигурды, ведь
Джош Лукас в новом образе — это вылитый он, да еще без пальцев и с титановым протезом вместо ноги). В этом конкретном формате все идеально;
Кейдж в ассортименте. Плохой, хороший, злой. Он ныряет ночью в залив на пылающей машине. Плавит автогеном банковские золотые слитки, чтобы они стекали себе ручейком через дырку в полу. Обещает дочке напечь блинков, как только разберется кое с чем. Выразительно слушает Creedence Clearwater Revival. Избыточно предупредителен к женщинам и старикам, за что его отчитывают черствые дружки: «Ты променял 14 лет дружбы на какого-то сторожа». Мямлит нежные отцовские слова по сочиненной в тюрьме бумажке. Бесприютно замирает, наконец, на обочине, прижав к груди уродливого медвежонка интенсивно-голубой расцветки.
Ум домысливает, что из этой сцены, мог бы, в идеальном мире, получиться боевик про напарников в востребованном нынче формате «мужчина + говорящая игрушка в опасности», где горестное изумление в глазах
Кейджа как раз очень бы пригодилось. Но авторы, к сожалению, успевают без объяснений позабыть медведя где-то за кадром и динамично несутся далее сколь милой, столь и избыточно знакомой, как на велике от дачи до сельпо, дорожкой. Устланной цитатами-штампами, благими намерениями и личными отношениями между оппонентами, достигающими в финале той головокружительной моральной высоты, до которой следователю Подберезовикову и угонщику Деточкину как до Эльбруса.
