Высококлассный и дорогостоящий наемный убийца (Майкл Фассбендер) всегда выполняет заказ и никогда не допускает ошибок. До сегодняшнего дня: всего лишь один промах заканчивает профессиональную карьеру киллера и отправляет его по маршруту мести и искупления.
Когда в одном предложении пересекаются «триллер» и «Дэвид Финчер», фокус внимания и ожидания повышается сам собой — хронический побочный эффект, оставшийся после «Семи», одного из самых пронзительных американских неонуаров. Ожидаются и более дискомфортные атавизмы, вроде музыкального сопровождения от Трента Резнора и Аттикуса Росса, которые уже более десятка лет используют звуки из одной и той же папки, каждый раз выдавая их за оригинальную работу.
Финчер уже давно собирался экранизировать одноименный французский комикс, но детальное сравнение кажется излишним: во-первых, потому что разные медиумы, во-вторых, потому что постановщик отошел достаточно далеко от первоисточника. Идея прожила в сознании режиссера длительное время, так что выбранные приемы и особенности нарратива — не соскользнувший со спускового крючка палец, а осознанный выбор.
Лаконичность идеи, по признанию самого Финчера, скорее плюс: пробовать что-то новое и «использовать полутона» в жестких рамках гораздо интереснее. Однако титульный убийца едва ли похож на картину, на нечто творческое: протагонист Фассбендера — аккуратно просчитанный и отредактированный сценарный конструкт. С одной стороны — нигилистическое напыление, с другой — набор эмпатических веревок, чтобы надежно привязать к нему зрителя. Во всяком случае, по задумке.
Говоря об особенностях нарратива в одном из интервью, Финчер описывал «Убийцу» как почти немое кино. Режиссеры в принципе склонны к лукавству, и старина Дэвид здесь исключение: диалогов в фильме действительно немного, однако первые 20 минут Фассбендер, почти не прерываясь, цедит монолог с количеством банальностей, способных нокаутировать половину зрителей стриминг-гиганта Netflix. 20 минут — не шутка, но впоследствии «немой» протагонист продолжает повторять излюбленные части из начальной лекции, изредка перемежая их свежими наблюдениями. Киллер из комикса тоже этим страдал, но не стремился никому понравится, и его монологи воспринимаются совсем по-иному.
Аналогичным методом повторного использования отметился и саундтрек, но тут без сюрпризов: лишь самые преданные фанаты Nine Inch Nails смогут оторвать от сердца, с хрустом и треском, теплые эпитеты о музыкальном сопровождении дуэта Резнор/Росс. Чуть более любопытным кажется выбор дискографии The Smiths: треки манчестерского коллектива служат инструментом седации для киллера. Финчеру успокаивающий эффект от рок-бенда кажется остроумным, а то увеличивающаяся, но уменьшающаяся громкость музыки — своеобразным окном в персонажа. На деле же треки The Smiths буквально втиснуты в кадр, а метания ползунка громкости на микшерском пульте вызывают различные чувства, доминирующее из которых — раздражение.
Во всем остальном «Убийца» — скупая на выдумку и эмоции история о мести и личном искуплении. Параллель упомянутых сущностей давно почитается классической, но от этого не стала менее сложной: ее рассматривали с самых разных углов представители самых разных наций, культур и жанров, от Дуччо Тессари и Киндзи Фукасаку до Такаси Миике и На Хон-джина. Финчер, по сути, не предлагает подхода ни нового, ни хорошо изученного: лишь набор сцен, сцепленных словно сгенерированными переходами, с деталями, которые интересны только одному человеку — самому Финчеру. Вместо резкого погружения в триллер показать 20 минут рутины? Как идея звучит неплохо: экшен лучше всего себя показывает именно на контрасте. Передать суть персонажа через музыку The Smiths? Как идея звучит неплохо: помнится, в «Мистере Мерседесе» конфликт главных действующих лиц пытались передать через сочетание Леонарда Коэна и Reagan Youth. Показать на 10 минут Тильду Суинтон, чтобы она затмила единственную экшен-сцену? Блестящая идея и холодный расчет, тут без вопросов.
Но, кажется, излюбленное кинокритиками клише про перфекционизм Финчера еще никогда не вызывало столь искренней улыбки: не злорадства, а скорее грустной ухмылки. Может, даже нервной. Ведь после двух часов все, что остается внутри — это стойкая (и, будем надеяться, временная) идиосинкразия на The Smiths.
