Эпоха роботов

Детектив Пит Торнтон (Уильям Кервин) ведет расследование серии жестоких убийств: тела жертв расчленены, а внутренние органы вырезаны. После встречи с экспертом по египтологии, Торнтон понимает, что маньяк готовит ритуал по воскрешению богини Иштар, а очередной жертвой для нее должна стать девушка детектива. Этот фильм Гершела Гордона Льюиса, знаменитого трэшмейкера 1960-х и 1970-х, можно считать прототипом пыточного хоррора. Предельно схематичный сюжет с поклонником Иштар здесь не более чем предлог для разнообразных сцен потрошения и расчленения, которые в свое время шокировали публику, еще не привыкшую к столь откровенной физиологичности на экране. Мэри Коллингвуд (Сандра Пибоди) и ее подруга отправляются на концерт, но вместо этого попадают в лапы к банде уголовников во главе с садистом Кругом (Дэвид Хесс). Вдоволь поиздевавшись над беспомощными жертвами, люди Круга убивают девушек и останавливаются в доме ничего не подозревающих родителей Мэри. Но когда Коллингвуды обнаруживают, что дали приют убийцам своей дочери, то решают жестоко отомстить бандитам. Дебютный фильм легендарного Уэса Крейвена (автора «Крика» и «Кошмара на улице Вязов») в свое время стал хитом грайндхаусов. Взяв за основу сюжет драмы Ингмара Бергмана «Девичий источник», Крейвен превратил трагическую историю о потере дочери в фестиваль изобретательного садизма, акцентируя внимание сначала на безжалостности бандитов во главе с Кругом, а затем столь же тщательно показывая жестокость цивилизованных людей, расправляющихся с преступниками. Фильм не только стал культовым (хотя бы из-за сцены, где во время орального секса женщина откусывает одному из мерзавцев детородный орган), но и получил голливудский ремейк — более лощеный, хоть и сделанный с уважением к оригиналу. Писательница Дженнифер Хилл (Камилла Китон) отправляется в уединенный загородный дом, чтобы поработать над новой книгой. Ее покой нарушает компания местных деревенщин, которые после серии издевательств жестоко насилуют девушку. Чудом выжив и кое-как оправившись от пережитого кошмара, Дженнифер начинает готовить изощренный план мести. Один из самых известных ныне эксплотейшенов 1970-х первоначально назывался «День женщины», однако после первых показов дистрибьюторы заменили нейтральное название более провокационным «Я плюю на ваши могилы» (слегка перефразировав название книги французского писателя Бориса Виана). «Я плюю на ваши могилы» выдержан в почти документальной манере, а сцена изнасилования длится едва ли не треть фильма. Уже в 2010-м был снят удачный ремейк, за которым вскоре последовали сиквел и триквел — не менее изобретательные по части жестокости. Лучшие подруги Алекс (Майвенн) и Мари (Сесиль де Франс) приезжают в загородный дом родителей Алекс на уик-энд. Но в первую же ночь неизвестный убийца вырезает всю семью Алекс, а ее похищает, запирая в своем грузовике. До смерти напуганная Мари успевает проскользнуть внутрь машины, и теперь ей нужно лишь выждать момент, чтобы спасти свою подругу и выжить самой. Прорывная работа Александра Ажа — лидера «нового французского экстрима» — примечательна не только обилием жестоких и даже беспощадных сцен, но и финальным твистом, превращающим хронику деяний маньяка в историю неразделенной (и оттого больной) любви. Впрочем, по части саспенса здесь тоже все неплохо, и Ажа умело сочетает сцены смертей с напряженной игрой в прятки с убийцей. Доктор Лоуренс Гордон (Кэри Элвес) и фотограф Адам (Ли Уоннелл) просыпаются прикованными к разным концам крошечной комнаты, в середине которой лежит труп неизвестного мужчины c диктофоном в руке. Включив диктофон, мужчины понимают, что стали очередными жертвами маньяка по прозвищу «Конструктор», который хочет сыграть с ними в жестокую игру на выживание. Концепт дебютного фильма Джеймса Вана возник на основе финальной сцены из «Безумного Макса», в которой герой Мела Гибсона дает злодею выбор: успеть отпилить себе ногу или погибнуть, когда машина с пробитым бензобаком взлетит на воздух. Успех малобюджетки Вана в свое время запустил самую популярную слэшер-франшизу 2000-х, сделал Тобина Белла жанровой звездой и задал тренд на «пыточное порно» в мейнстримном кино. Но, по иронии, первая «Пила», при всем обилии натуралистичных сцен, оставалась в первую очередь детективом, в котором зловещие ловушки играли второстепенную роль. Двое американских туристов вместе с другом-исландцем прибывают в Словакию, остановившись в неприметном хостеле. После первой же ночи исландец исчезает, а его друзья начинают подозревать, что здесь что-то не так. Они боятся не зря: под вывеской молодежного хостела скрывается филиал тайного общества садистов, выкладывающих бешеные деньги за то, чтобы мучить и убивать гостей. Второй фильм Элая Рота вышел на пике популярности «пыточного порно», и, в отличие от той же «Пилы» Вана, акцентировал внимание именно на физиологических сценах, сочетая их с неплохим саспенсом. Примечательно и то, насколько умело Рот смог превратить сеттинг небогатой, но вполне благополучной Братиславы в сборник американских страхов о Восточной Европе. Старинная архитектура и уютные улочки здесь соседствуют с заброшенными промзонами и агрессивными стайками детей-попрошаек, а красивые женщины таят смертельную опасность. Во время беспорядков в Париже банда из пяти человек организует дерзкое ограбление, но в начавшейся перестрелке один из нападавших получает серьезные ранения. Группа решает разделиться: Алекс (Орельен Вик) и Ясмин (Карин Теста) едут с подстреленным другом в больницу, а Том (Давид Сарацино) и Фарид (Шам Дамани) отправляются в приграничную гостиницу, чтобы надежно спрятать украденные деньги. Но тихий на первый взгляд отель оказывается логовом маньяков. Дебютный фильм Ксавье Жанса напоминает оммаж «Техасской резне бензопилой», только с французским колоритом. Правда, здесь, в отличие от культового фильма Тоуба Хупера, центральные персонажи вызывают куда меньше симпатии, зато их жестокие разборки с местными маньяками (среди которых затесался даже нацистский ветеран!) занимают куда больше экранного времени. Беременная Сара (Алисон Паради) в канун Рождества остается дома одна. Когда странная незнакомка (Беатрис Даль) появляется на пороге и просит позвонить, Сара отказывает, но гостья настаивает, становясь все более агрессивной. Вскоре Сара поймет, что загадочная женщина собирается вырезать из ее тела нерожденного ребенка — и защищаться от незваной гостьи придется самостоятельно. Сюрреалистический хоррор Александра Бустильо и Жюлена Мори, вышедший на волне «нового французского экстрима» в 2000-х, отличается от прочих представителей жанра не только повышенной брутальностью, но и выверенным минимализмом. Хотя почти все действие происходит в одной квартире и действующих лиц всего два, напряжение не спадает ни на минуту, а сцены беспощадно кровавой схватки оформлены на редкость эстетично. Брент (Завьер Самюэл) отвергает предложение своей одноклассницы Лолы (Робин МакЛиви) пойти с ней на выпускной. Вскоре после этого Брент переживает нападение неизвестных и теряет сознание. Очнувшись, парень обнаруживает себя связанным в доме Лолы, родители которой решают организовать для своей любимой дочери идеальный выпускной. Теперь Бренту придется приложить все силы, чтобы не расстроить свою пассию и остаться в живых. На фоне прочих образцов «пыточного порно» «Любимые» выделяются прежде всего сюжетом, своеобразно сочетающим школьный ромком и хоррор о похищении. Играя на контрастах, режиссер Шон Берн отлично сочетает сентиментальность и садизм, а великолепная игра Робин МакЛиви весьма достоверно изображает грустную и стеснительную Лолу, под меланхолией которой скрывается звериная жестокость. Трое школьников решают пропустить последний день занятий перед каникулами и отправляются гулять по городу. Зайдя на заброшенную съемочную площадку, компания неожиданно натыкается на связанную и окровавленную женщину. Вскоре ребята понимают, что вокруг промышляет банда маньяков, которые используют площадку для своих садистских игр. Еще один фильм дуэта Бустильо-Мори, снятый уже после пика «нового французского экстрима», хоть и лишен сюрреалистических ноток в сюжете, насилие по-прежнему преподносит эстетично. Правда, «Среди живущих» больше напоминает триллер, нежели физиологичный хоррор: кровавые сцены присутствуют, но упор чаще делается на саспенс и психологические игры с убийцами.

Далтон Ламберт (Тай Симпкинс) готовится поступить в колледж, в то время как его отец Джош (Патрик Уилсон) страдает от подавленных воспоминаний, связанных с давним путешествием в загробный мир. Вскоре и у Далтона начинаются жуткие видения, пробуждающие вытесненную память. Ради спасения сына Джошу придется покопаться в семейной истории, а затем в последний раз отправиться в логово призраков, чтобы навсегда закрыть Красную дверь — портал, через который духи мертвых проникают в мир живых. Пятый «Астрал» — прямое продолжение первой и второй частей (третий и четвертый фильмы были приквелами), вновь переплетающее семейную драму с хоррором о призраках. На этот раз в центре сюжета не столько тайны прошлого, сколько проблемы отношений отца и сына. Пока Долтон все глубже погружается в мрачные флэшбеки и кошмары наяву, Джош пытается вспомнить то, что когда-то забыл ради блага своей семьи. Патрик Уилсон (в этой части не только актер, но и режиссер) явно старается соблюдать традиции франшизы, сочетая саспенс-эпизоды с драматическими сценами, и его верность основам по большей части работает вполне эффективно. За счет грамотно выстроенного сценария «Красная дверь» выдерживает баланс джампскейров и психологизма. Если третья часть сместила фокус внимания на ясновидящую Элис (Лин Шэй) и ее друзей, а «Последний ключ» в принципе страдал от вопиющей сценарной лени, то пятый фильм вновь сконцентрирован на Ламбертах, и с проработкой персонажей дела тут обстоят получше. Правда, Рене (Роуз Бирн) и остальные дети Ламбертов отодвинуты на второй план, но зато отношения Джоша и Далтона выписаны правдоподобно. Особо стоит отметить Симпкинса, лишь недавно (в «Ките» Даррена Аронофски) сыгравшего свою первую заметную драматическую роль. Замкнутый и напряженный Далтон отлично контрастирует с энергичной Крис (Синклер Дэниэл), своей соседкой по комнате, и между ними ощущается заметная химия. Не менее важно и то, что Уилсон старательно поддерживает настроение сдавленной тревоги. Цветовая палитра отчетливо напоминает о первых частях франшизы: преобладают градации серого и черного с неизменными, но аккуратными вкраплениями красного. Даже студенческие общежития — типичные локации для безудержного веселья и разврата — выглядят блеклыми декорациями для ночных кошмаров. Впечатление усиливается, когда Далтон начинает все чаще видеть беспокойных духов, и Уилсон неплохо обыгрывает постоянное колебание героя на грани астрального и реального миров. А сюжетный ход, связанный с пристрастием Далтона к живописи, использован не только для лишней парочки скримеров — он сыграет важную роль в кульминационной схватке. Несмотря на то, что события развиваются медленно, призраки появляются на экране регулярно, и порой в очень неожиданных местах — вроде будки для МРТ. Под конец вернется и знаменитый краснолицый демон (вновь сыгранный композитором франшизы Джозефом Бишарой), хотя сцен с ним немного. Да, не везде саспенс работает так же филигранно, как в фильмах Джеймса Вана, но в отсутствии атмосферы и стиля пятый «Астрал» упрекнуть нельзя. Тем удивительнее, что зарубежные критики фильм Уилсона встретили прохладно, пеняя на шаблонность сценарных решений и обилие набивших оскомину пугалок. Но подобные претензии в данном случае бьют мимо цели: «Красная дверь» нигде и никак не претендует на раскрытие новых горизонтов в жанре или даже в отдельной франшизе. Это непритязательный, но добротный хоррор о семье с привидениями, призванный завершить историю Ламбертов, и ждать от него прорыва не стоит. Зато поклонникам «Астрала» определенно стоит обратить внимание на последнюю главу — пусть в один ряд с первыми она не встанет, но схематичные приквелы легко оставит позади.

Старый враг вновь нарушает заслуженный покой семьи Торетто. Десять лет Данте (Джейсон Момоа), сын наркобарона Эрнана Рейеса, вынашивал план жестокой мести Доминику (Вин Дизель) и его близким за то, что те лишили его отца и наследства. Ему мало просто убить знаменитого гонщика, он хочет заставить его страдать. Главной целью безумного социопата Данте становится сын Доминика. Эпопея о машинах и семейных ценностях «Форсаж» медленно, но неизбежно клонится к финалу. Мегаломанский проект за двадцать с лишним лет оброс своей мифологией, десятками персонажей, популярными мемами и превратился в регулярный летний аттракцион, который уже никто не воспринимает всерьез — за исключением, конечно, Вина Дизеля. Уже девятая глава франшизы наглядно показала кризис идей и отсутствие понимания, куда эту махину двигать дальше. Режиссер Джастин Лин ударился в метаиронию, экранизировал интернет-шутки (про нарушения законов физики и полеты в космос на машинах) и довел философию крепких семейных уз до предела и абсурда. По-видимому, в десятой и одиннадцатой частях (уже и двенадцатая анонсирована) он хотел продолжить экспериментировать с мифологией «Форсажа», но это не понравилось Дизелю — главному двигателю франшизы. В последний момент из-за творческих разногласий (да-да, творческие разногласия в «Форсаже»!) Лин покинул проект, а на его место пришел француз Луи Летерье, известный по «Невероятному Халку» и авантюрному триллеру «Иллюзия обмана». Под его руководством «Форсаж» окончательно скатился в обыкновенный капустник без вкуса и идей. Чего всегда не хватало всем «Форсажам», так это хорошего злодея. Серии нужен был свой Блофельд, как в бондиане, некий ультимативный антагонист, который бы вечно противостоял семье Торетто. Отчасти им стала Сайфер, героиня Шарлиз Терон в восьмой главе, но очень скоро она стала лишь очередным персонажем киновселенной. В «Форсаже 10» наконец-то такой злодей появился — сын наркобарона из «Форсажа 5» по имени Данте. Момоа изобразил на экране полную противоположность герою Дизеля. У него нет моральных ценностей, а самое страшное — нет семьи. Данте — коварный и всесильный социопат, получающий наслаждение от страданий других. Неслучайно Сайфер называет его самим дьяволом, воплощением зла, перед которым спасовала даже она. Данте воплощает собой все страхи Доминика. Он показывает, в общем, как Торетто устарел, что его время проходит. Вместо ручной коробки передач Данте использует дистанционное управление и искусственный интеллект — образ бесчеловечной современности. Неслучайно и первой его целью становится Ватикан: Доминик, чей крест стал главным фетишем «Форсажа», обязан предотвратить уничтожение центра христианской культуры. В «Форсаже 10» семья Торетто противостоит всему стремительно меняющемуся миру в лице манерного и циничного Данте. К сожалению, удачный и правильный поворот в серии в сторону ультимативного суперзлодея произошел в, пожалуй, самой незапоминающейся (может, наравне с девятой) части. «Форсаж» всегда удивлял и увлекал безумными трюками и немыслимыми погонями с сотнями побитых машин. Но у Летерье все экшен-сцены вызывают ощущение вторичности. Да, Торетто влетает носом машины в строительный кран, чтобы тот задержал падающую бомбу, и за рулем сталкивает в небе два вертолета, но всему этому как-то не хватает былого пафоса, как, например, в частях Джастина Лина и Джеймса Вана. В десятой главе непривычно много диалогов, звучащих к тому же до смешного глупо. Фильм в итоге строится не столько на погонях и драках, сколько на встречах со старыми знакомыми. Вот старушка Квини (Хелен Миррен) похлопывает по плечу Доминика и бросает цитату из «Римских каникул», вот Шоу (Джейсон Стэйтем) в гараже из «Хоббса и Шоу» собирает арсенал вооружения, а тут Джейкоб (Джон Сина) гоняет на стареньком «фиате» и поет песни из 90-х. Появятся и другие персонажи, по традиции воскресшие в самый неожиданный момент. Череда встреч старых друзей и врагов (занимающих часто от силы 5-10 минут экранного времени) превращается в хоровод узнаваний и последующих ничем не мотивированных драк, что плохо сказывается на основном сюжете и его восприятии. Противостояние Дизеля и Момоа часто просто теряется на фоне очередной бессмысленной стычки членов семьи Торетто. Ненужных сцен здесь чересчур много, а сюжет даже по меркам «Форсажа» изобилует бредовыми поворотами и «богами», выскакивающими в прямом смысле «из машины». Очевидно, что, как и в марвеловском «Финале», герои франшизы потихоньку собираются вместе для последнего боя. Но «Форсаж 10» кончается вовсе не им, а глуповатым клиффхэнгером, который вряд ли оставит в напряжении даже самого беззаветного поклонника семьи Торетто. Открытый финал «Форсажа 10» смотрится хуже, чем все утомляющие встречи и выяснения отношений персонажей друг с другом. У создателей серии явно не осталось ничего, чем они могли бы увлечь зрителей, кроме бесконечных возвращений героев из разных частей. Нет сомнения, что Пол Уокер будет оцифрован и в какой-то момент тоже спасет Торетто, как в старые добрые времена. Хочется надеяться, что авторы все-таки не станут отправлять Доминика и его семью в прошлое. Хотя, конечно, там им всем и место.