Объявлен фильм-открытие 67-го Берлинского кинофестиваля

В интервью JoBlo режиссер Нил Бломкамп рассказал, каким мог быть сиквел «Робокопа» под названием «Робокоп возвращается» (RoboCop Returns) в конце 2010-х. Бломкамп тогда должен был занять режиссерское кресло проекта, но в августе 2019-го ему пришлось выйти из игры — не совпали рабочий график постановщика и планы студии MGM. В итоге после ухода Нила сиквел поставили на паузу, и теперь возрождением франшизы занимается Amazon Prime Video — запланированы полнометражный ребут и новый сериал. Изначально предполагалось, что «Робокоп возвращается» станет прямым продолжением «Робокопа» 1987 года, игнорирующим два сиквела и ремейк 2014 года, снятый Жозе Падильей. Более того, Бломкамп сообщил, что собирался полностью стилизовать сиквел под оригинальный фильм, скопировав режиссерскую манеру Пола Верховена: «Я планировал фактически имитировать режиссерский стиль Пола Верховена. Я хотел, чтобы у зрителя возникало ощущение, будто все происходит на следующий день. Например, если бы Дик Джонс выпал из окна в понедельник, то сиквел начался бы со вторника. Буквально на следующее утро. Так что это было бы прямое продолжение в том же стиле». Любопытно, что ранее у Бломкампа сорвалась постановка пятой части «Чужого». Похоже, с культовыми сай-фай-франшизами Нилу лучше вообще не связываться — все сиквелы за авторством невезучего режиссера остаются на бумаге, а их разработка оказывается напрасной тратой времени и сил.

ПЕССИМИЗМ ПРОГРЕССА Фильмы Пола Верховена стали классикой сай-фая: они весьма правдоподобно изображали технологии ближайшего (а теперь уже и наступившего) будущего — от «умного дома» и плазменных панелей до автомобилей под управлением ИИ. Но, при всем внимании к гаджетам и хай-теку, в этих работах прослеживается достаточно пессимистическая концепция прогресса. Еще в своем первом англоязычном фильме, историческом экшене «Плоть + кровь», Верховен показал, что передовые знания далеко не всегда побеждают грубую силу и суеверия. А в его сай-фае технологический скептицизм пронизывает весь сюжет. Например, в «Робокопе» наука позволяет дать человеку новую жизнь, скрестив его с машиной, однако даже люди, своими руками создавшие уникального гибрида, не способны контролировать собственные разработки. В свою очередь, «Невидимка» исследует проблему того, как новейшая технология пробуждает в человеке низменные желания. «Звездный десант» изображает общество, освоившее межпланетные перелеты и телепатию, но проникнутое насквозь архаичными идеалами. Прогресс, говорит нам Верховен, неизбежен, однако его плоды не столько изменяют человеческую природу, сколько дают людям все более изощренные возможности убивать друг друга. ЛИЧНОСТЬ КАК ПРОЕКЦИЯ ПАМЯТИ Еще одна сквозная для нескольких работ Верховена тема — вопрос о том, как человеческая психика конструирует личность. Или, говоря словами героя Арнольда Шварценеггера из «Вспомнить все», «если я — не я, то кто же, черт подери, я?» Ответ Верховена таков: наша идентичность создается благодаря нашей памяти. Это не такое уж и тривиальное наблюдение, как может показаться. В мейнстримной фантастике — от «Матрицы» до «Я, робот» — человечность связана прежде всего с идеей свободы воли. Между тем в «Робокопе» Верховен на примере того, как киборг Алекс Мерфи, вспомнив о своей прошлой жизни, решает действовать вопреки приказам создавшей его корпорации, очень ярко показал, что именно память о нашей личности задает параметры свободного выбора. С еще большей выразительностью Верховен обрисовал эту концепцию во «Вспомнить все». Главный герой фильма Дуглас Куэйд — фейковый персонаж, созданный для решения лишь одной задачи: поймать лидера повстанцев на Марсе. «Ты никто, пустое место, сон», — говорит ему злодей Вилас Кохаген, и он совершенно прав: ведь Куэйд не помнит, что на самом деле он — Хаузер, верный слуга марсианского диктатора. Но далее Верховен показывает, как Куйэд отказывается стирать память о своей ненастоящей жизни и превращает ее в реальность, бунтуя против своих хозяев. Иными словами, даже руководствуясь ложной памятью можно сделать морально правильный выбор — и наполнить доселе пустое сознание реальным жизненным содержанием. Задолго до того, как маститые режиссеры вроде Кристофера Нолана поднимут схожие темы в «Мементо» или «Начале», Верховен исследовал пластичность памяти и ее ключевую роль в формировании нашей идентичности. А заодно и предвосхитил идею реальности как виртуальной симуляции. Заметная часть сюжета «Вспомнить все» вертится вокруг того, что вся шпионская миссия Куэйда на Марсе может оказаться не более чем адаптированным под его вкусы игровым сценарием, призванным раскрасить серые рабочие будни. КРИТИКА АВТОРИТАРИЗМА Третья большая тема, пронизывающая фантастику Верховена — проблема сохранения свободы перед лицом авторитарной власти. В то время как антиутопии того времени обычно изображали источником опасности тоталитарное государство («Бразилия», «1984») или сверхмощный ИИ (как в «Бегстве Логана»), Верховен показал, что куда более реалистичные риски связаны с неограниченным ростом влияния корпораций, присваивающих все больше полномочий, чтобы получать как можно больше прибылей. Лучше всего этот образ будущего показан в «Робокопе», где мегаполис Детройт (некогда процветающая столица автопрома) находится на грани банкротства и вынужден согласиться на передачу полицейских функций частным структурам. А рыночная логика диктует сокращение издержек, и, если позволяют технологии, людей вполне можно заменить послушными роботами. Что интересно, сценаристы оказались правы: в начале 2010-х Детройт действительно стал банкротом и пережил массовый исход жителей, опасающихся жить в городе, который захлестнула уличная преступность. Во «Вспомнить все» покорением Марса управляет огромная корпорация, установившая монополию на добычу полезных ископаемых (и подачу кислорода), что позволяет ей навязывать свои правила колонистам. Наконец, в «Звездном десанте» Верховен обошелся без злодейских корпораций, но все же очень рельефно обрисовал общество, проникнутое корпоративным духом милитаризма. Армия в мире будущего выступает как стрежневой институт, и полный набор прав доступен лишь тем, кто готов пройти военную службу. А весь сюжет о войне человечества с гигантскими жуками Верховен использовал для того, чтобы продемонстрировать вопиющую ограниченность общества (пусть и технологически продвинутого), где единственной добродетелью становится военная доблесть. Перечисленные темы, конечно, не исчерпывают смысловые пласты, заложенные в фантастике Пола Верховена. В том же «Звездном десанте» заметна постироничная критика фашистской героизации войны, а в «Робокопе» — религиозные аллюзии, связанные со смертью и воскрешением Христа. Однако именно вопросы памяти, критика корпоративизма и скепсис в отношении прогресса образуют постоянный фон для верховенского сай-фая. И одна из главных заслуг режиссера заключается в том, что он в своих фильмах предугадал многие ключевые тренды фантастики 1990-х и 2000-х, от увлечения виртуальными мирами до превращения корпораций в исчадия вселенского зла.

(ПОСТ)ИРОНИЧНАЯ КРИТИКА ФАШИЗМА И МИЛИТАРИЗМА Хотя сейчас «Звездный десант» не только входит в золотой фонд блокбастеров 1990-х, но и считается одним из лучших фантастических боевиков всех времен, в момент выхода фильм был беспощадно разгромлен большинством критиков. Пол Верховен изобразил в «Звездном десанте» общество, где полный набор политических прав доставался лишь тем, кто прошел военную службу — при этом жители Земной Федерации никак не оспаривали подобной сегрегации и даже считали ее самой эффективной формой правления. В таком контексте успехи землян в войне против насекомообразных инопланетян, казалось, лишь подтверждали абсолютное превосходство милитаристской диктатуры над прогнившей демократией. Неудивительно, что критики в массе своей усмотрели в «Звездном десанте» прославление фашистских ценностей. Ирония, однако, в том, что Верховен, выросший под немецкой оккупацией в годы Второй мировой, вкладывал в сюжет ровно противоположный месседж: его Земная Федерация — пародия на утопическую автократию, населенную воинами-гражданами, в любой момент готовыми умереть за общее благо. «Я собирался создать совершенный фашистский мир: все красивые, все сверкает, у всех есть большие пушки и классные корабли, но они хороши лишь в том, чтобы убивать чертовых жуков!» — позже вспоминал Верховен. «Звездный десант» — роскошная политическая сатира на фашистское мировоззрение, многими современниками воспринятая «в лоб», как дорогостоящая агитка за военное решение любых проблем. В этом смысле Верховен опередил свое время: в эпоху постиронии и фейковых новостей картина, скорее всего, воспринималась бы иначе. САМАЯ ИЗВЕСТНАЯ (И НЕТОЧНАЯ) ЭКРАНИЗАЦИЯ ХАЙНЛАЙНА Еще один ироничный аспект в истории создания «Звездного десанта» связан с тем, как Верховен обошелся с одноименной книгой, лежащей в основе сюжета. Роберт Хайнлайн — классик американской фантастики — написал «Звездный десант» как манифест, прославляющий воинскую доблесть, которая, по мысли писателя, во многом помогает поддерживать гражданский дух в обществах, пресыщенных потребительством и заботами о сиюминутных интересах. Более того, на страницах романа Хайнлайн (сам бывший солдат) неоднократно подчеркивал, что связь политических прав и военной службы вполне естественна и сама по себе не противоречит основам демократического режима. Верховен же, с трудом прочитавший, по его словам, лишь парочку первых глав книги, решил продемонстрировать ошибочность идей Хайнлайна, доведя их до абсолютного логического завершения — таким образом, самая популярная экранизация писателя оказалась одновременно самой далекой от первоисточника. Это касается не только идей, но и технологий. Например, в книге солдаты десантировались на планеты в особых капсулах и активно использовали специальные бронекостюмы, усиливающие их физическую силу — создатели фильма решили убрать их из сценария по финансовым причинам: вместо этого упор был сделан на более традиционные боевые сцены с арахнидами. ГИМН ПРОГРЕССУ И ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ВОЛЕ К ПОБЕДЕ На фоне колоссальных различий в тональности и ценностях особенно примечательны темы, в которых обе версии «Звездного десанта» — литературная и кинематографическая — сходятся. В первую очередь это всеобщее равенство: общество Земной Федерации, несмотря на сегрегацию по признаку гражданства, игнорирует расовые, этнические и гендерные различия — армия уравнивает всех (в книге особо подчеркивается, что туда обязаны принимать даже людей с ограниченными возможностями). Примечательно и то, что «Звездный десант» (будь то в киношной или книжной версии) можно расценивать как проповедь «гуманизма с кулаками» и технического прогресса. Стоит вспомнить хотя бы страстный монолог сбитых пилотов, обращенный к «мозговому центру» армии жуков в финальной экшн-сцене фильма. Или столь же убежденное напутствие главного героя в конце книги: «Помните, за вами вся армия, вся Федерация! Мы придем, и вытащим вас… Те, кто остался в живых, ждут нас и знают, что мы придем». В мире «Звездного десанта» — вне зависимости от того, превозносить или осуждать его политическую философию — человек проявляет свои лучшие качества именно в борьбе с превосходящей угрозой, тем самым подтверждая свое право на выживание. Именно эта мастерски обыгранная Верховеном двойственность (милитаристской) формы и (сатирического) содержания составляет главный источник актуальности «Звездного десанта» сегодня. Война в нем не высмеивается, но превозносится настолько высоко, что восхваление обращается в иронию. Это фильм о том, что общество, сделавшее войну важнейшим (если не единственным) поводом для гордости, рано или поздно утратит все прочие причины гордиться собой.