Внезапный «Фантазм»

King Crimson и библейская тьма На открывающих титрах «Мэнди» звучит монументальный номер монстров прог-рока King Crimson "Starless" — самый длинный и главный трек пластинки 1974 года, название которой совпадает с именем главного героя фильма, "Red". Рефрен песни, речь в котором идет о «библейской тьме», позаимствован у Дилана Томаса: он, словно камертон, уже со старта настраивает на грядущий космогонический размах затеи Косматоса и будто бы предвещает апокалиптическую развязку. Саундтрек, написанный исландским композитором-минималистом Йоханом Йоханссоном, в дальнейшем лишь держит тон, а ближе к финалу сошествие Рэда в ад венчают вязкие пост-металлические риффы бельгийца Пепина Кодрона (в музыкальном миру — Kreng). Изначально «Мэнди» и задумывалась Косматосом как подобие прог- или блэк-метал-альбома: фильм и впрямь смахивает на рок-оперу, и если бы его персонажи в какой-то момент вдруг начали произносить свои реплики нараспев, это вовсе не показалось бы странным. Этим музыкальные аллюзии не исчерпываются: в момент, когда Мэнди попадается на глаза Иеремии Сэнду, на ней — футболка прародителей дума и сладжа Black Sabbath. А в идиллическом первом акте Мэнди носит футболку с обложкой альбома Mötley Crüe 1983 года (когда и происходит действие фильма) "Shout At The Devil", на которой красуется перевернутая пентаграмма. С глэм-металлистами связано детское воспоминание Косматоса, о котором он рассказал в интервью The Globe and Mail: «В школе был пацан на год старше меня, на которого я смотрел с обожанием. Однажды я спросил, что он слушает в своем "уокмене" — это был альбом Mötley Crüe “Shout At The Devil”. Он протянул мне кассету, и я четко помню, как сказал: “Это самые страшные девки из всех, что я видел”. А он в ответ: "Это не девки. Это Mötley Crüe"». Ну и на десерт: заполучив Мэнди и накачав ее кислотой, Иеремия рассказывает душераздирающую историю о том, как мир оказался не в состоянии оценить его музыкальный гений, а предваряет эту байку с мэнсоновским душком вопросом «тебе нравятся The Carpenters?» Трудно сказать, насколько это тянет на привет Джону Карпентеру, а не только расхожему в сектантской среде 60-х фолку, но в случае с «Мэнди» и ее синт-хоррор-саундтреком (вполне в карпентеровском стиле) все возможно. Палп-фэнтези: нью-эйдж, DnD, «Меч и колдун» В фильме Мэнди читает книгу вымышленной писательницы Леноры Тор «Искатель Глаза Змея» — типичное палп-фэнтези. Наряду с видениями Мэнди и Рэда (в стиле полотен Бориса Вальехо и его жены Джули Белл), а также анимационными снами в стиле мультфильма Heavy Metal, книга Тор формирует картинку хрупкого нью-эйджевского рая, побежденного не только адской сектой Сэнда, но и суровой реальностью прагматичной рейгановской Америки середины 80-х. Для Косматоса, выросшего на легендарной настолке Dungeons and Dragons и анимационных «Повелителях Вселенной», это важный момент болезненного перехода из детства во взрослый мир (судя по «Мэнди», куда более болезненного, чем у создателей сериала «Очень странные дела»). Кроме того, мир «Мэнди» многим обязан картине «Меч и колдун» — наверное, самому лихому фэнтези 80-х: тогда жанр прекрасно чувствовал себя в VHS-гетто и еще не был обескровлен детскими прокатными рейтингами. Именно дебют Альберта Пьюна, в котором история мести (правда, за мать, а не за подругу) рифмуется с черной магией, Косматос в связи с «Мэнди» называет первым источником вдохновения. Одна из самых ярких сцен фильма — элемент torture porn с «полураспятием» Рэда — недвусмысленно отсылает к эпизоду с распятием принца Талона в «Мече и колдуне». Наконец, Иеремия упоминает рог Абраксаса, нам то и дело намекают на то, что змеи и тигры — не то, чем они кажутся, а сам Рэд дослуживается до приземленной версии пожирателя миров Галактуса. Нет ничего страшнее эзотерики — даже в безобидном комиксовом изводе. Из кого сделан Рэд: Часть I — Чарльз Бронсон «Мэнди» — история кровавой мести за любимую женщину, и без приветов славной франшизе «Жажда смерти» тут, разумеется, не обошлось. Пол Керси в исполнении Чарльза Бронсона — неотъемлемая часть Рэда и, в каком-то смысле, его предтеча. Косматос, по его собственному признанию, является поклонником серии, запущенной Майклом Уиннером в 1974 году, однако опирался он не на оригинальный фильм, который, благодаря соучастию суперзвезды Бронсона, фактически легализовал эксплотейшн и катапультировал его в бокс-офисные чарты. Источником вдохновения для Косматоса-младшего послужила пятая часть франшизы, снятая в 1994 году: Панос считает ее самой отталкивающей во всей серии, и не без оснований. Герой Бронсона возвращается в Нью-Йорк, находит новую подругу, и ту, разумеется, убивают. Керси привычно принимается мстить, причем в старике (Бронсону во время съемок было 72 года) просыпается довольно изобретательный садист: например, одного из бандитов он убивает с помощью радиоуправляемого футбольного мяча (!), начиненного взрывчаткой, а другого пытает, замотав его с ног до головы в упаковочную полиэтиленовую пленку и лишив возможности дышать. Все это девиантное веселье контрастирует с ледяным ветеранским спокойствием в глазах Бронсона — Рэду Миллеру, конечно, далеко до столь философского восприятия действительности, но изобретательность в вопросах убийства в лесорубе и старом солдате все-таки просыпается.  Из кого сделан Рэд: Часть II — Джейсон Вурхиз Чтобы не тратить красноречие на описание того, как должен выглядеть Рэд Миллер в третьем акте своего сошествия в ад, Косматос просто показал Кейджу седьмую часть хоррор-франшизы «Пятница, 13-е». В фильме с подзаголовком «Новая кровь» Джейсон в кои-то веки сталкивается с достойным противником: его побеждает девушка, обладающая даром телекинеза и терзаемая чуством вины за невольное убийство отца-алкоголика. В эпизоде поединка на бензопилах Кейдж должен был скопировать безумный взгляд Вурхиза, лишившегося вратарской маски и раззявившего гнилую пасть. Можно сказать, что у Николаса получилось. Кстати, одного из персонажей (мерзкого психиатра, которого абсолютно не жалко) Вурхиз убивает с помощью дисковой бензопилы. Еще один привет «Пятнице» можно с легкостью опознать без всяких режиссерских комментариев: в разговоре с сектанткой (еще не зная, с кем имеет дело) Мэнди говорит, что они с Рэдом живут недалеко от Кристал-Лейк. Из кого сделан Рэд: Часть III — Эш и Реджи Не то чтобы бензопила является продолжением руки Рэда Миллера, но без этого инструмента «Мэнди» трудно себе представить. Причем все прочие отсылки к хоррор-классике («Техасская резня бензопилой», «Зловещие мертвецы») перебивает привет «Фантазму 2». Эпизод из сиквела Дона Коскарелли, в котором Редж сражается на бензопилах с могильщиком в противогазе, практически скопирован в «Мэнди» — вплоть до нюансов вроде превосходящей длины бензопилы противника. В целом же «Фантазм» с его причудливым эклектичным антуражем — что-то вроде одного из ключей дешифровки мира «Мэнди», в котором уживаются и в то же время конфликтуют самые разные идеи и стилистики. И если организовать подобный идеологический и визуальный бардак в крепко спаянный, не трещащий по швам, мир Коскарелли удалось, пожалуй, случайным образом, то у Косматоса все явно продумано до мелочей, и эта продуманность пугает не меньше, чем Кейдж в трусах, вращающий глазами, орущий и хлещущий водку из горла. Рекламная пауза: Чеддер-Гоблин от создателя Too Many Cooks Эпизод с Чеддер-Гоблином из телевизионной рекламы — то ли забавный глюк, то ли часть параллельного мира, любовно выстроенного Косматосом из отраженных в кривом зеркале атрибутов рейгановской эпохи. О втором варианте думать интереснее, но, если верить самому режиссеру, верен вариант первый: Чеддер-Гоблин — просто хохма, родившаяся в голове Косматоса в процессе производства «Мэнди» и раскрученная до идеи ролика вместе с продюсером фильма Джошем Уоллером. Вот что рассказывает об истории возникновения ролика, тянущего на мем, сам Косматос: «Нам нужно было, чтобы в эпизоде, когда Николас Кейдж возвращается домой, по ТВ что-то шло. Мы начали перебирать винтажную рекламу, права на показ которой могли бы приобрести. Я хотел, чтобы это был момент, когда ужас и абсурдность мира дали бы герою хлесткую пощечину в самый неподходящий момент. Чеддер-Гоблин возник как шутка (…). Была гифка из фильма «Гоблины», которая мне нравилась, и мы начали хохмить про гуля, блюющего зеленой слизью. В итоге я влюбился в идею с гоблином, который блюет макаронами с сыром. И я такой: “Мы включим это в фильм”. Но ни времени, ни денег на съемки этого эпизода у нас не было». Но в итоге нашлись и деньги, и время: всего за тысячу долларов (почти вся сумма ушла на изготовление куклы Чеддер-Гоблина) ролик снял бессребреник Каспер Келли — создатель вирусного видео трехлетней давности Too Many Cooks. Косматос оказался поклонником убойной пародии на открывающие титры тошнотворных ситкомов, а Келли — энтузиастом, готовым творить почти исключительно из любви к искусству. Байкеры-сенобиты: «Безумный Макс» + «Восставший из ада» Адские байкеры «Черные Черепа», которых периодически призывают на службу «Дети Новой Зари», выглядят как монстры Франкенштейна, скроенные из сенобитов Клайва Баркера и колоритных отморозков из сразу двух частей «Безумного Макса» — «Воина дороги» и «Дороги ярости» Джорджа Миллера. Если копнуть совсем уж глубоко, то можно вспомнить и звероподобных наемников Скелетора и Эвил-Лин из «Повелителей вселенной», но и первых двух референсов вполне достаточно, чтобы нагнать страху не только на Рэда Миллера, но и на зрителя. «Мэнди» вообще частенько напоминает «Дорогу ярости» — и «живыми» эффектами с каскадерскими потом и кровью, и дикостью насилия, и особым вниманием к средствам передвижения. Во всяком случае, о постапокалиптическом мире Миллера во время этого лихого бэд-трипа вспоминаешь не реже, чем об операторских уловках и цветокоррекции в картинах Кроненберга и Линча, заимствование (или, если угодно, переосмысление) которых тоже бросается в глаза. Впрочем, Линч тут цитируется не только на уровне пресловутой атмосферы, а вполне конкретным образом — в диапазоне от «Синего бархата» до «Шоссе в никуда». Снятая через пурпурный фильтр и недвусмысленно намекающая на Черный Вигвам сцена в логове Иеремии, когда Мэнди издевательски хохочет над «гуру», — одна из самых жутких в фильме. Билл Дьюк: «Под прикрытием» и под адреналином «Мэнди» из тех фильмов, в которых практически нет места случайностям, и кастинга это касается в полной мере: если кто-то появляется в кадре даже на пару минут, то уж точно с неким умыслом. Речь в первую очередь о Билле Дьюке — артисте, который всю карьеру работает одним-единственным лица необщим выраженьем, и этого хватает, чтобы его герои выглядели максимально убедительно. Однако важнее тот факт, что Дьюк в свое время перековался в режиссеры и снял один из лучших фильмов 90-х — триллер с Лоренсом Фишберном (тогда еще просто Ларри) и Джеффом Голдблюмом «Под прикрытием». Между «Под прикрытием» и «Мэнди» нет очевидного внешнего сходства, но Косматос зрит в корень и абсолютно правомерно полагает, что эти два фильма, в некотором смысле, об одном. В интервью сайту RogerEbert.com Косматос рассказал, что общаться с Дьюком о «Под прикрытием» «было круто». Но главное: «Это тоже фильм о токсичной маскулинности, ужасающем путешествии и высвобождении сверхъестественной силы». В триллере Дьюка обычный патрульный коп, хорошо знающий законы улицы, в качестве агента под прикрытием внедряется в наркомафию. Для героя это не просто погружение в опасную враждебную среду, но и что-то вроде добровольного сошествия в ад (как и для мстителя Рэда) с риском лишиться рассудка. Персонаж Фишберна умудрился не слететь с катушек, с героем Кейджа ситуация не выглядит такой уж однозначной. Дьюк в «Мэнди» играет старого (предположительно — боевого) товарища Рэда, к которому тот приходит за арбалетом и автоматически превращается в апргрейд Рэмбо с луком из сиквела «Первой крови», снятого отцом Паноса — Джорджем П. Косматосом. Фигура отца: «Кобра», «авиаторы» и топоры Еще один (на первый взгляд не слишком очевидный) референс «Мэнди» напрямую связан с «происхождением» самого режиссера — это, конечно же, «Кобра» Джорджа П. Косматоса. Триллер 1986 года о противостоянии крутого лос-анджелесского копа (Сильвестр Сталлоне) и секты «работников ножа и топора» абсолютно нехарактерен для голливудского мейнстрима середины 80-х: он явно родом из предыдущего десятилетия, а герой Слая, по словам его напарника, и вовсе «беглец из 50-х», разъезжающий на шикарном Mercury Eight Monterey конца 40-х. Эта стилистическая беготня по декадам вкупе с опередившим свое время клиповым монтажом из начала 90-х делает «Кобру» вневременной страшной сказкой — такой же отрешенной от реальности, как и «Мэнди». В «Мэнди» лесоруб Рэд кует себе здоровенный (но при этом по-фэнтезийному пижонский) топор в рэй-бэновских «авиаторах» — почти таких же, как у Сталлоне в «Кобре». Слай в ленте Косматоса переплюнул даже собственные рекорды крутизны: это Грязный Гарри в кубе, который, даже придя домой, не снимает кожаных перчаток и тех самых легендарных «авиаторов».  Очередная повесть о тысячеликом герое Предпоследняя членораздельная и осмысленная реплика, которую в фильме произносит Рэд, обращена к Иеремии перед схваткой с ним: «Психотик тонет в тех самых водах, в которых восторженно купается мистик. Ты тонешь, я купаюсь». Первая половина этой фразы — цитата из лекций Джозефа Кэмпбелла, использованная Станиславом Грофом в книге «Психология будущего». Момент, когда слова главного американского поп-культуролога, процитированные одним из главных американских поп-психологов, произносит переживший вполне юнгианский трип герой, сыгранный Николасом Кейджем — это, в общем-то, исчерпывающая характеристика «Мэнди» как сумбурного, но искреннего акта современного мифотворчества. Три года назад тех, кто поленился разглядеть сюжет в «Дороге ярости», отсылали к «Тысячеликому герою» Кэмпбелла, тем самым давая понять, что с историей и литературными архетипами в картине Миллера (снятой, тем не менее, по раскадровке) все в порядке. Для декодирования «Мэнди» одного учебника религиоведения будет маловато, но тут уж ничего не поделаешь: 44-летний Косматос (да, тайна свитшотов Рэда и Мэнди с номером «44» раскрыта!) годится Миллеру в сыновья, так что в его распоряжении — на один культурный пласт больше.

В широком североамериканском прокате в последний январский уикенд стартуют три фильма, к которым критика оказалась весьма немилосердна: «Охотники на ведьм 3D» (первый голливудский опыт режиссёра «Операции „Мёртвый снег“» Томми Виркола, осуществлённый под продюсерским надзором Уилла Феррелла и его друга МакКея), нео-нуар «Паркер» от уважаемого режиссёра Тейлора Хэкфорда («Адвокат дьявола», «Рэй») и кинокапустник «Муви 43». В ограниченном прокате зрителям предлагают узнать о том, что «В финале Джон умрёт».Предлагаем вашему вниманию выдержки из рецензий американских кинокритиков на эти фильмы.«ОХОТНИКИ НА ВЕДЬМ 3D» Томми ВирколаРейтинг на RottenTomatoes.com — 14% (топ-критики — 8%)Роджер Мур, Movie Nation: Они пытались изготовить «Добро пожаловать в Zомбилэнд» про охотников на ведьм, набитый нецензурщиной «Ван Хельсинг», приправленный комическими анахронизмами, но это не сработало.Роберт Эйбл, Los Angeles Times: Сколько бы сил не было потрачено на обновление старой сказки, нет даже намёка на оригинальность в том, как Виркола воплощает извращённые фантазии, взлелеянные братьями Гримм, двумя самыми жестокими рассказчиками своего времени. Питер Хауэлл, Toronto Star: Фильм недостаточно забавный для комедии и нестрашный для хоррора, но до смешного устарелый. Том Руссо, Boston Globe: Виркола наполняет «Охотников на ведьм 3D» такой легкомысленной развязностью, что к финалу кино окончательно превращается в сумбурную фанатскую забаву. Нелепую, конечно, но забаву.«ПАРКЕР» Тейлора ХэкфордаРейтинг на RottenTomatoes.com — 35% (топ-критики — 35%)Конни Огли, Miami Herald: Мастерство и ум, с которыми сделан этот фильм, ставят его значительно выше таких утомительных экшнов, как «Возвращение героя» с Арнольдом Шварценеггером.Лу Люменик, New York Post: «Паркера» следует смотреть в основном из-за Стэтема, который непринуждённо крут и превосходен не только в рукопашном бою, но и во владении некоторыми совершенно неожиданными видами оружия.Питер Трэверс, Rolling Stone: Типичный боевик, сделанный на определённом уровне, как будто большего от него никто и не ожидал. А я ожидал, как и все поклонники Уэстлейка. Этот «Паркер» — плевок в наш коллективный взгляд.Стивен Уитти, Newark Star-Ledger: В мире раскаченных, напряжённых звёзд боевиков, Стэтем — один из немногих, кто действительно похож на настоящего человека действия. Как Паркер, он просто делает свою работу. А потом идёт дальше.«МУВИ 43» Бретта Ратнера, Питера Фаррелли и десяти других режиссёровРейтинг на RottenTomatoes.com — 6% (топ-критики — 8%)Джо Лейдон, Variety: На некоторые фильмы надо писать рецензии, о некоторых надо просто предупреждать. «Муви 43» сейчас демонстрируется в кинотеатрах и многочисленных драйв-инах. Будьте бдительны.Ричард Броуди, New Yorker: Смертельно скучный, несмешной, оскорбительный и до неприличия топорный.Дэвид Эделстайн, New York Magazine: Фаррелли и его брат — мои герои в жанре невзыскательной комедии, но «Муви 43» — это какая-то самодеятельность.Ричард Роупер, Chicago Sun-Times: «Муви 43» — это «Гражданин Кейн» среди самых ужасных фильмов.«В ФИНАЛЕ ДЖОН УМРЁТ» Дона КоскареллиРейтинг на RottenTomatoes.com — 55% (топ-критики — 50%)Эндрю О’Хэир, Salon.com: Возможно, самый лёгкий и поэтичный фильм Коскарелли, который снабжён изменчивым настроением и тонко сбалансирован юмором, хоррором и спрятанным подлинным очарованием.Джеймс Берардинелли, ReelViews: Это один из тех фильмов, которые стоит сразу снабжать меткой «культовая классика». Любопытный провал, который следует смотреть исключительно поэтому. Вроде как стоит. Хотя на самом деле — нет.Скотт Тобиас, NPR: Как только сочные анекдоты вплетаются в повествование, фильм становится запутанным и громким, повышая градус странности, но не сильно стараясь объяснить что-либо.Дана Стивенс, Slate: «В финале Джон умрёт» забавен в своём неортодоксальном методе — сборная солянка из научной фантастики, чёрной комедии и боевика с тревожными и жуткими визуальными гэгами, которые постоянно напоминают об «Обеде нагишом» Дэвида Кроненберга.

В Торонто завершился крупнейший кинорынок в мире, отличающийся от других прежде всего тем, что здесь отсутствует жюри в привычном понимании этого слова и главную награду присуждает публика. В этом году главный приз достался картине Дэвида О. Рассела «Сборник лучиков надежды». В этой комедийной драме рассказывается о бывшем школьном учителе, недавно покинувшем психиатрическую клинику, который пытается начать новую жизнь после развода. Он знакомится с девушкой с теми же проблемами, и вместе они пытаются быть счастливыми. Другими претендентами на главный приз были «Операция „Арго“» Бена Аффлека, — политическая драма о революции 1979 года в Иране, — и британско-израильская картина «Zaytoun» о войне 1982 года в Бейруте. Главный приз в номинации «Полуночное безумие» (Midnight Madness) получили «Семь психопатов» Мартина МакДонаха, соперничавшие с лентами «Залив» Барри Левинсона и «В финале Джон умирает» Дона Коскарелли. Лучшим канадским фильмом стала картина о смене пола «В любом случае Лоуренс» Ксавье Долана, а лучшими канадскими полнометражными дебютными работами признали фантастику «Антивирус» сына Дэвида Кроненберга, Брэндона, и фильм «Чёрный дрозд» (Blackbird) Джейсона Бакстона. Приз международной федерации кинопрессы ФИПРЕССИ достался триллеру Франсуа Озона «В доме», а открытием фестиваля федерация признала шведскую картину «Девочка по вызову» (Call Girl), основанную на реальных событиях. Международная паназиатская культурная организация NETPAC присудила свой приз японскому режиссёру Сиону Соно за его картину «Земля надежды» (Kibô no kuni). Как правило, фильмы, которым присуждают главную награду кинофестиваля в Торонто, становятся потом претендентами на «Оскар» и даже получают его — достаточно вспомнить такие картины, как «Красота по-американски», «Миллионер из трущоб» и «Король говорит!».