На этой неделе в прокат вышел новый фильм Джима Джармуша, и это серьёзный повод, чтобы молвить по этому поводу несколько словес. «Выживут только любовники» рассказывает историю двух вампиров — Адама и Евы — которых связывает тысячелетний роман. Она коротает дни в Танжере, он в затворничестве (иногда в гости заглядывает Антон Ельчин в смешном парике) пишет гениальную музыку. Заскучав, Ева приезжает в Детройт, они вместе катаются по ночному и пустынному городу под тягучие гитарные рифы, перед сном пьют кровь из антикварных бокалов. Идиллию нарушает появление сестры Евы — Эвы (воздушная Миа Васиковска). В Танжере, тем временем, на костылях ходит Джон Хёрт, медленно умирая.
Джармуш, в «Пределе контроля» достигший, кажется, буддийской шуньяты, в «Любовниках» выстраивает куда более прозрачную систему координат, пытаясь вернуть вампирской тематике былое величие. В последние годы им (вампирам) категорически не везло. Раньше все при произнесении самого слова вспоминали, как минимум, Брэма Стокера или на худой конец Энн Райс, сейчас же — исключительно Паттинсона. И тут Джиму было с чем развернуться. Вечная жизнь, любовь, обескровленный Детройт, выдающийся (как и всегда у Джармуша) саундтрек. Строго говоря, весь фильм — это экранизация знаменитой фразы Вуди Аллена «Вечность — это утомительно. Особенно под конец».
Тут, конечно, есть своя магия. Фильм погружает в такое полумедитативное состояние, когда уже совсем всё равно, что именно происходит на экране. Прекрасная Тильда, например, может кружиться в безмолвном танце. И хочется, чтобы она кружилась вечно. В такие моменты понимаешь что-то важное не только о вампирах, но и о людях. Адам и Ева называют людей зомби. И это, если задуматься, совсем не оскорбление, а спокойная констатация. До появления Васиковски всё практически идеально. Хиддлстон мог весь фильм бренчать в комнате на гитаре, а Суинтон гулять по Танжеру. Но появляется Васиковска, у фильма неожиданно начинает вырисовываться какое-то подобие сюжета (что для Джармуша всегда было большой условностью), и всё начинает сворачивать в сторону чуть ли не чёрной комедии. Потом, правда, Джим приходит в чувства и возвращает всё на круги своя.
Понятно, что «Любовники» — работа большого художника, где он не шифрует пустоту (как было в «Пределе контроля»), а всё-таки проговаривает какие-то вещи. Пожалуй, единственный минус, непростительный для режиссёров уровня Джармуша, это постмодернистские ужимки для группы продлённого дня в школе умственно отсталых. Главных героев зовут Адам и Ева. Ну, ок. Тильда живёт в Танжере (сразу вспоминается проза Уильяма С. Берроуза), а потом мы видим портрет Берроуза на стене в доме Хиддлстона. Ну-у, ок. В штаты она летит на самолёте компании Air Lumière. Ну-у-у, ок. Героя Джона Хёрта зовут Кристофер Марло. Но ближе к финалу зачем-то всё разжёвывается про шекспировский вопрос. А бейджики в больнице «Доктор Фауст» и «Доктор Ватсон» — это уже откровенная пошлость. Хочется тебе подмигнуть своим, так подмигивай, но не надо через пять минут всем объяснять, что это было и для кого предназначалось. (Диалог про дом Джека Уайта из той же, в принципе, оперы, но это скорее просто хохма).
Джармуш всегда снимал настроенческое кино. И в «Любовниках» настроение есть. Светлой грусти, печали, осознания собственной тленности. Именно такие казалось бы невесёлые размышления и сокращают путь к настоящему просветлению. Вампиры, как выяснилось, в данном вопросе куда компетентнее людей. Точнее, зомби.
