Посмотрел «Stoker» (который у нас, судя по всему, выйдет под названием «Порочные игры») грандиозного корейца Чхан Ук-Пака. Первая вылазка в голливудские чащи, Вентворт Миллер в качестве сценариста, грустная Николь Кидман, брюнетка Васиковска, музыка Клинта Мэнселла. В общем, полный набор. Да, ещё были сумасшедшие, в лучшем смысле этого слова, трейлеры, после которых становилось ясно, что Ук-Пак что-то фантастически красивое снял. Подозрения/ожидания эти оправдались сполна.
На поминки погибшего в автокатастрофе Ричарда Стокера (Дермот Малруни) приезжает его брат Чарли (Мэттью Гуд), о котором многие слышали, но почти никто не видел. Включая вдову Эвелин Стокер (Николь Кидман) и её дочь, племянницу Чарли, Индию (Миа Васиковска). С негласного согласия Эвелин Чарли решает задержаться. Индия, девушка замкнутая и скрытная, испытывает к родственнику смешанные чувства. Подозрение граничит здесь с усиливающейся привязанностью.
Буквально с вступительных титров Ук-Пак вместе с оператором Чун Чун-Хуном берут какую-то заоблачную, нечеловеческую планку визуального пиршества и совершенства в кадре. Здесь продуман каждый штрих, взгляд, светотень, движение, дуновение ветерка и скрип паркета. По хорошему, режиссёры, которых принято называть визионерами, после просмотра «Stoker» должны уйти в леса, жить в землянках, собирать бруснику, в часы отчаяния выть на Луну. Продуманность всего и вся завораживает и сбивает с ног. Кажется, ещё чуть-чуть и от всего этого великолепия закружится голова. Именно поэтому подсознательно ждёшь, когда Ук-Пак отпустит вожжи и начнёт раскручивать маховик истории в чуть более сдержанном регистре. Но кореец продолжает гнуть свою линию, наводя красоту на каждый миллиметр экранного пространства. Чем дальше, тем больше этот гипотетический piece of art начинает превращаться в visual porno, под исполинским весом которого (а Ук-Пак с Чун-Хуном подкладывают на условные весы килограммовые гирьки ежесекундно) начинает гнуться-ломаться даже сюжет, ближе к середине превращающийся в условность.
В итоге у корейца получается безумно красивая, но совершенно искусственная конструкция. Наслаждаться которой можно с любого места, любого эпизода, но о каком-либо сопереживании героям можно забыть. Ук-Пак не рассматривал подобную опцию с самого начала. Зритель здесь, как переполненный гормонами подросток на улице Красных фонарей. Видит глаз, да зуб неймёт. Можно ли назвать это упрёком режиссёру? В какой-то степени да. С другой стороны, та самая чарующая красота, разлитая по всем уголкам и трещинкам фильма, сама по себе служит лучшим оправданием, перебивая любой выпад в его адрес.
Несложно догадаться, что получилось бы из миллеровского сценария (сценария, вне всяких сомнений, достойного) у режиссёра попроще: ещё один триллер о семейных тайнах с хорошим кастинг-листом. У Чхан Ук-Пака же получилась какая-то природная стихия, определению и верификации совершенно не поддающаяся. Это как попасть в воронку торнадо и остаться в живых.
«Stoker» — дом из стекла, готовый рухнуть от одного неверного движения. Но если принять правила игры режиссёра, там можно обосноваться надолго.
