В Москве сейчас проходит III Московский международный фестиваль экспериментального кино (mieff.com). Kinomania.ru провела блиц-опрос нескольких его участников, каждому из которых были заданы три вопроса:
1) Вы участвуете в фестиваль экспериментального кино. Можно ли считать, что эксперимент с кино до сих пор не исчерпан? И если нет, где вы последний раз наблюдали подлинный киноэксперимент.
2) Есть много версий того, как глобально трансформировалось кино за долгие годы. Какова ваша версия?
3) Смотрите ли вы обыкновенное кино? Какое? И в чем принципиальное отличие от экспериментального кино?
Ребекка Сальвадори.
Видеохудожница, живущая в Лондоне. Она является последователем традиций нелинейного монтажа, много работает с найденными изображениями. Сальводори представляла свои работы на множестве фестивалей и в самых разных местах, включая Барбикан-центр в Лондоне, Кинофестиваль в Оломоуце, Римский музей современного искусства, Crosstalk Video Art Festival и многие другие. С 2015 она сотрудничает с Greatcoat Films как режиссёр и редактор.
1. Да, я абсолютно уверена, что экспериментальное кино себя еще не исчерпало, мало того, я бы не сказала, что это вообще когда-нибудь произойдет. Дело в том, чтобы рассматривать эти весьма неоднозначные термины – «экспериментальное» и «кино» – как постоянно меняющиеся объекты. Так же, как вода в реке: даже если она всегда выглядит одинаково, то все время меняется. Ее компоненты постоянно меняются в зависимости от окружающих среды; скорость ее движения меняется в зависимости от течения и т.д.
Я только что посмотрела «Пять препятствий» Ларса фон Триера, и мне они очень понравились.
2. У меня нет никакой особой версии относительно того, как трансформировалось кино в течение многих лет. Возможно, потому чтоменя интересовали взаимоотношения между движущимся изображением и экспериментом, идущие от видеоарта, музыкальных видео, видеоинсталляций, а не от кино. Меня никогда особо не привлекали истории сами по себе или то, как рассказывание историй развивалось. Но наоборот, я всегда интересовалась изображениями в соотношении со звуком / изображениями как звуками / изображениями как материалом и неоднозначностью этого материала. Я всегда воспринимала движущиеся изображения почти как физические объекты, которые можно расположить в разном порядке или составить вертикально, как кубики.
3. По той причине, что я провожу огромное количество времени, работая с изображениями перед экраном, я нахожу слишком утомительным смотреть кино полностью, вместо этого я предпочитаю просматривать множество фрагментов из разных видео. Мне нравится любое кино. Главное различие – полагаю, это цель.
Кристиан фон Боррис
Дирижер, композитор, режиссер и продюсер психогеографических проектов, привязанных к определенному месту. Он создавал работы по заказу Люцернского фестиваля, фестиваля Kunstfest Weimar, Берлинского театра Volksbühne, театра Kampnagel в Гамбурге, documenta 12, принимал участие в Уральской индустриальной биеннале.
1. Я очень надеюсь, что нет. Я вижу, что новые стриминговые сервисы (такие как Netflix или торренты) просто повторяют то, что телевидение делало с нами: успокаивают нас посредством упрощения мира. И я вижу наибольший потенциал на Youtube. Находить что-то по-прежнему сложно. AI (искусственный разум) скоро поможет каждому из нас, я уверен.
2. а. «Медиа определяют ситуацию» – известная фраза медиа-теоретика Фридриха Киттлера. Мы должны проанализировать медиа как таковые перед тем, как говорить о содержании.
б. Я вижу, как многие пользователи создают контент, повсеместно, что ломает барьер между кинематографистом и аудиторией, а также влияет на доступность. Это очень правильная вещь со всех сторон – демократизация и обучение-через-дело.
3. В основном то, что рекомендуют друзья, и то, что я нахожу онлайн. Последний фильм, который я видел в кинотеатре, это «Вкус цемента» Зиада Калтхума, весьма оригинальное антивоенное кино, неповествовательное, но с очень тревожным звуком. И «Донбасс» Сергея Лозницы, который достаточно тенденциозен, и я готов поспорить, что он делает реверанс в сторону немецких денег, на которые он и снят, что вообще-то видно.
Евгений Гранильщиков
Медиахудожник и независимый режиссер. С 2011 года создавал видеоинсталляции и короткие экспериментальные фильмы, работал со звуком и фотографией. В 2013 году получил премию Кандинского в номинации «Молодой художник» за работу «Позиции». Недавние выставки художника включают «Без названия (после поражений)» в Мультимедиа Арт Музее, Москва; «Одно внутри другого: Искусство новых и старых медиа в эпоху высокоскоростного интернета» в Московском Музее Современного Искусства (2016); «Политический популизм» в Художественном Музее, Вена (2015); основной проект 6-й Московской Биеннале Современного Искусства (2015); «Границы» в Галерее Русского Арта и Дизайна (ГРАД), Лондон (2015).
1. Говоря строго терминологически, эксперимент – это процесс, в котором результат заранее неизвестен. Так, например, начинаются многие документальные проекты – с предположений и гипотез. И все же мы не ставим знаки равенства между документальным кино и экспериментальным. Но мы можем точно сказать, что кино – это язык. И он постоянно мутирует из-за множества различных сил. Последний раз я видел экспериментально кино буквально вчера. Так что да, думаю, что эксперимент не исчерпан.
2. Трансформации кино и, вообще, этого языка, глубоко связаны с технологическими процессами. Но можно так же наблюдать и то, что кино, как и мода, циркулирует.
3. Я не делаю здесь принципиальных различий, для меня есть просто «кино». В каком-то смысле.
