Братья Луи и Огюст Люмьер, пожалуй, самые известные режиссеры в мире. Каждый слышал о знаменитом прибытии поезда, перепугавшем простодушных людей прошлого, но доставившем новый вид искусства. Однако необъятное наследие Люмьеров по-прежнему остается практически невиданным, а также обросшим множеством мифов.
За братьями Люмьер устоялась слава изобретателей кинематографа, что, впрочем, с технической точки зрения, не совсем верно, поскольку их опередил Томас Эдисон, но мало кто позволяет себе назвать их великими режиссерами. Луи и Огюст давно стали маленькими портретами в учебниках по истории культуры. Однако просмотр «Люмьеров!» заставит признать гениальность и актуальность наследия французов.
«Люмьеров!» снял, а вернее сложил на монтажном столе, Тьерри Фремо — ныне директор Каннского кинофестиваля, а вообще известный киновед и исследователь истоков «седьмого искусства». Он собрал воедино 108 фильмов братьев Люмьер, а за кадром объяснил почему каждая, длящаяся иной раз меньше минуты, работа представляет собой сокровище мировой культуры.
По словам французского режиссера Бертрана Тавернье, которого цитирует Фремо в своем фильме, Люмьеры подарили миру мир. Их операторы с неиссякаемым энтузиазмом отправлялись путешествовать по миру с киноаппаратом, чтобы затем показать, как люди живут, например, во Вьетнаме или в России. Картина мира первых зрителей этих фильмов явно расширилась. Однако гораздо более ценными кажутся бытовые сценки самих братьев. Дружеские посиделки, игра в крокет, первые шаги ребенка, прогулки по набережной, рабочие, выходящие с фабрики или вкалывающие на стройке — главные герои этих сцен — простые люди конца XIX столетия, которые вдруг становятся понятны и близки зрителю сегодняшнему. Братья Люмьер подарили человеку человека.
«Люмьеры!» это и документальный фильм, позволяющий оценить развитие киноискусства за целое столетие (и внезапно прийти к выводу, что ничего в сущности не изменилось), но и образцовое видеоэссе, в котором автор раскладывает по полочкам наследие великих братьев. При этом Фремо не присуще киноведческое занудство, он лишь обращает внимание на неприметные детали фильмов Люмьеров, нередко забавных и даже поразительных. В этих частностях, которые при одиночном просмотре можно было бы и не увидеть, и таится красота люмьеровского кино, и, пожалуй, кино вообще. Братья позволяли проникнуть в свои маленькие движущиеся картинки бытовым случайностям, потоку жизни, который и делает их работы бессмертными, не фактом или историческим источником, но искусством, парадоксально продолжающим спустя столько времени что-то сообщать о нас сегодняшних.
