Чтобы наладить отношения и разжечь искру страсти между собой, супермодели Карл (Харрис Дикинсон) и Йайа (Чарлби Дин) отправляются в круиз на роскошном лайнере. Все идет замечательно: шампанское льется рекой, обслуживающий персонал обходителен, а пассажиры сплошь миллиардеры, пусть и со странностями. В программе путешествия — ужин с самим капитаном корабля (Вуди Харрельсон), эксцентричным марксистом, который проводит дни наедине с бутылкой в собственной каюте. Незабываемый вечер оборачивается катастрофой для всего экипажа, и никто из инфантильных богачей не был готов к этому.
«Треугольник печали» любимчика Каннского кинофестиваля, шведского режиссера Рубена Эстлунда уже самим названием продолжает его предыдущую, тоже завоевавшую «Золотую пальмовую ветвь», картину «Квадрат». Он вновь саркастично проходится по миру европейской богемы, в котором сам режиссер, как ни странно, оказывается всякий раз победителем. Трагикомический взгляд на сильных мира сего — тренд последних лет, вспомнить хотя бы нашумевшие и также обласканные наградами сериалы «Наследники» и «Белый лотос». «Треугольник печали» — тоже своеобразное зеркало, в которое неуютно смотреть, даже не обладая деньгами и статусом его героев. При этом Эстлунд очевидный мизантроп, для которого проблема социального неравенства неразрешима, поскольку человек — досадная ошибка природы.
В «Квадрате» режиссер фокусировался на фальши и бесплодности современного искусства, мире престижных музеев и кураторов, жизнь которых превратилась в ту же имитацию, которую они регулярно продают на аукционах. «Треугольник печали» начинается в похожем духе, и под прицелом режиссера в этот раз оказывается высокая мода. В первой же сцене задается главный конфликт фильма, когда молодых парней, пришедших на кастинг в модельное агентство, просят пластически изобразить разницу между двумя известными брендами одежды — Balenciaga и H&M. Разные эмоции для разных слоев общества, и, как бы ярко ни светились слова «Мы все равны» на дорогом показе мод, все, конечно, остается прежним. «Новая этика» продается, красивые слова об осознанности, толерантности к ближнему — тоже. В какие бы наряды общество ни рядилось, оно все равно плывет на том же «Корабле дураков», где есть те, кто обслуживают, и те, кого.
Круизный лайнер, конечно, самая распространенная локация для историй о социальном неравенстве. Эстлунд осознанно избирает ее, чтобы довести клише до абсурда. Кульминация фильма — беседа пьяного капитана, харизматично, как и всегда, сыгранного Харрельсоном, со столь же поддатым русским олигархом, поднявшим состояние буквально на дерьме — на навозе. Они перебрасываются цитатами из Ленина и Рейгана, пока весь экипаж от морской болезни выворачивает наизнанку во время качки. «Треугольник печали» показывает, как архаично уже выглядит оппозиция капитализма и социализма: все смешалось, больше ничего не имеет значения, всех просто тошнит.
Неизменно одно — стремление человека вновь и вновь воспроизводить прежние социальные паттерны, то есть подчинять и властвовать над другим. На протяжении фильма герои меняются ролями, и те, кто был никем, становятся всем. Но геометрический ребус, заданный режиссером в «Квадрате» и «Треугольнике печали», разгадывается просто: одна грань вытекает из другой, и нет отсюда никакого выхода. Сила и отрицательное обаяние фильмов Эстлунда — в нигилизме и отсутствии иллюзий, ощущении тотальной абсурдности всего на свете. И то, что режиссер второй раз подряд получил фестивальную награду от тех, кого, в сущности, высмеивает, даже добавляет какой-то символической силы его творчеству.
Но есть подозрение, что «Треугольник печали» кино не столько вторичное (хотя новых мыслей здесь и правда нет), сколько «вчерашнее» и о «вчерашних» же проблемах. Саркастичная панорама жизни слабоумных богачей уже не впечатляет своей критикой и не выглядит злободневно. Когда тонул «Титаник», тонула «прекрасная эпоха». А нынешний лайнер, захлебнувшийся в собственных помоях, ни капли не жаль.
