Летом 1992 года Хью Крейн (Генри Томас), его жена Оливия (Карла Гуджино) и пятеро их детей (три девочки и два мальчика) въезжают в старинный дом, за которым присматривают — причем исключительно в светлое время суток — супруги Дадли (Роберт Лонгстрит, Аннабет Гиш). Хью и Лив рассчитывают привести запущенный особняк в порядок к концу августа и выставить его на продажу. Дом, однако, оказывается «нехорошим». Младшие дети Крейнов, двойняшки Люк и Нелл, понимают это в первую же ночь, а дальше дела пойдут только хуже — стены начнет разъедать невесть откуда взявшаяся черная плесень, дверь в таинственную красную комнату приоткроется, а Лив начнет сходить с ума. Через 26 лет постаревший Хью (Тимоти Хаттон) и его взрослые дети, разъехавшиеся по разным городам и весям, вновь соберутся вместе по зову Нелл (Виктория Педретти), не предвещающему ничего хорошего…
Стивен Кинг, нахваливая сериал в Твиттере (писатель назвал работу Флэнегана «почти гениальной»), отметил, что обычно он равнодушен к ревизионизму подобного толка. Флэнеган и вправду далеко зашел, оставив от хрестоматийного романа Ширли Джексон лишь некоторые имена и реплики, а от классической экранизации Роберта Уайза — кое-какие детали интерьера. Подопытные добровольцы превратились в близких родственников, а страшилка о нехорошем доме, порабощающем разум и «пожирающем» всякого, кто переступает его порог, трансформировалась в историю семьи с трагическим прошлым и настоящим — со всеми отягчающими обстоятельствами вроде отчуждения, взаимных обвинений, лжи во спасение и роковых недомолвок. Историю, кстати, абсолютно кинговскую — в меру занудную (пардон, детальную и обстоятельную), в меру захватывающую и не столько страшную, сколько жуткую, да к тому же напоминающую то «Оно», то «Сердца в Атлантиде», то что-то еще без приходящего с ходу на ум названия, но тоже написанное Кингом.
Картина (почему-то не получается называть «Призраков» сериалом) получилась больше себя самой — как обыкновенно пишут, когда пытаются избежать высокопарных определений. Это полновесная семейная драма, не без изящества маскирующаяся под неоготику, а вдобавок (или в первую очередь, тут уж кому как) — исчерпывающий портрет поколения, неожиданно обошедшийся без банальных штрихов в духе «вот такой цайтгайст, ребята». Здесь нет прямых упоминаний о передрягах, в которые Америка попадала (и в которые сама же ввязывалась) в подотчетный период, а ведь он был достаточно богат на события — тут и Ирак с Балканами, и основательные финансовые встряски, и 11 сентября, да много чего вообще. Оказалось, что все это можно оставить в покое где-то на периферии сознания и информационного поля — достаточно лишь продемонстрировать во всей красе разобщенную семью, каждый член которой — жертва персональных страхов и аддикций, но всех объединяет травма, полученная в детстве. Кое-какие черты прогрессивной современности все же просматриваются (межрасовые браки, гомосексуальная ориентация как данность, а не как ломка всех скреп сразу), однако они вовсе не выглядят навязчивым желанием актуализировать происходящее: «Призраки», напротив, довольно архаичны — в самом хорошем смысле.
Архаичность эта сказывается и на эксплуатации жанрового инструментария. Флэнеган в хорроре умеет абсолютно все, но в «Призраках» будто сдерживает себя: чем больше возможностей предоставляет ему богатейший исходный (и расходный) материал, тем экономнее режиссер ими пользуется. Например, не боится потратить ровно половину сезона на подробнейшую экспозицию, расходуя по одному джампскейру на эпизод. В одной из серий Флэнеган за 50 минут использует всего пять монтажных склеек, причем первый фрагмент, снятый одним кадром, длится четверть часа. Он, похоже, настолько уверен в себе, что вроде как даже не пытается испугать зрителя. Вместо этого Флэнеган делает все, чтобы история работала на героев (и наоборот), а уж что из показанного напугает зрителя до чертиков — это, по-уайльдовски выражаясь, решать смотрящему: в отдельные моменты жути нагнать может даже пространный монолог, снятый статичной камерой.
«Призраки», безусловно, лучшая на сегодняшний день работа Флэнегана, которую не портят ни слезоточивый финал, ни бесцеремонное отношение к оригинальному тексту Ширли Джексон. К слову, в том же твите Кинг написал, что Джексон бы такой подход наверняка оценила (правда, добавив «хотя как знать»). Посмотрим, что скажет сам Кинг об экранизации «Доктора Сна», которой сейчас занимается Флэнеган, но, кажется, сиквел «Сияния» в надежных руках.
