Герои «Вечеринки» — материалисты, идеалисты, реалисты и циники. У всех собственные взгляды на жизнь. Почему вам было интересно столкнуть их друг с другом?
Они борются с множеством философских проблем внутри самих себя и пытаются произвести переоценку своих ценностей. В фильме я хотела исследовать различия между тем, как люди видят самих себя, и тем, как они на самом деле ведут себя в момент кризиса. Это разница между самовосприятием и поведением в жизни очень интересна для анализа, с точки зрения драматургии. Героиня Патриции Кларксон Эйприл, например, кажется циником, но в финале мы видим, в ней не цинизм, а грусть из-за того, что идеи, в которые она верила в молодости, так и не были реализованы. Все герои задаются вопросами политики, демократии, феминизма. Я в самом начале решила, что в «Вечеринке» не будет запретных тем — все подвергнется критике, включая брак, беременность, отношения, систему здравоохранения, альтернативную медицину. Тем не менее каждый из героев изо всех сил старается поступать правильно, даже те персонажи, которые проявляют агрессию и лгут окружающим. Интересно было показать противоречивых героев — плохих и хороших здесь нет.
Кажется, что в своем фильме вы обыгрываете концепцию постправды.
Именно так. Секреты, ложь, правда, как в политической сфере, так и в личной. Сейчас из новостей совершенно непонятно, кто говорит правду, а кто нет. Мне хотелось рассказать о политике через самые интимные истории из жизни людей, показать, как люди прячутся от правды.
Фильм заканчивается сценой, где один из персонажей смотрит в камеру и произносит «Предатель!». Можно считать этот момент своеобразным укором, обращенным к зрителям?
Некоторым уже приходила в голову такая интерпретация. Я считаю, что трактовки — личное дело каждого отдельного зрителя. Согласно моей задумке, реплика была обращена к определенному персонажу, которого весь вечер ждут герои фильма — к Мэри Энн, которую мы так и не увидим. Моей целью не было никого отчитывать или нравоучать, только развлечь.
Почему вы решили обратиться к таким сложным темам через быструю и минималистичную комедию?
Мне кажется, их легче переварить, если подать в легкой форме. Смех — это лекарство, а в такое политически сложное время, как сейчас, это политическое лекарство. Темы фильма универсальны повсюду. Трагедия посреди комедии дает катарсис. Зрители признавались мне, что чувствовали себя лучше после показа. Мне кажется, минимализм возвращает нас к корням кинематографа и кажется свежим подходом, особенно сейчас, когда экраны переполняют слишком длинные и тяжеловесные фильмы с обилием спецэффектов.
В фильме семь равнозначных персонажей. Можете ли вы назвать кого-то из них похожим на вас саму?
Не думаю. Когда я пишу, то пытаюсь представить себя на месте людей, которые не похожи на меня, чтобы понять, как они мыслят и чувствуют. А вот сам баланс между трагедией и комедией мне очень свойственен. Сам жанр слегка похож на меня. Люди совмещают в своих жизнях трудности и страдания с иронией и юмором. Мы одновременно разгневаны и нелепы. Еще Чарли Чаплин снимал комедии, в центре которых были человеческие страдания и меланхолия.
Как вы подбирали актеров для «Вечеринки»?
Обычно перед тем, как я предлагаю артистам роли, я смотрю все их предыдущие работы, а затем даю им прочесть сценарий. В случае с «Вечеринкой», все актеры захотели сняться в фильме. С каждым актером я работаю индивидуально. Мы встречаемся один на один, и я пытаюсь узнать их, создавая атмосферу доверия и взаимоуважения. Когда актеры, наконец, собираются все вместе, каждый из них уже уверен в своем понимании персонажа и текста — это дает им свободу во время съемок.
О чем вы говорите во время этих индивидуальных встреч?
О чем угодно. О персонажах, их предыстории, внешнем виде, прическах, подходах к работе. Затем мы проходимся по сценарию строчка за строчкой, пока я не убеждаюсь, что все всем понятно. Чем больше актеры расслаблены, тем больше они готовы идти на риски. Например, Кристин Скотт Томас играет очень открытую и уязвимую героиню — эта игра появляется из глубокого понимания не только того, что ее героиня делает и говорит, но и из того, что она думает, но не говорит. Съемки длились всего две недели, и нужно было как можно быстрее достичь такого эффекта.
Вы разрешали актерам импровизировать?
Категорически не разрешала (смеется). У них была свобода управлять телом и лицом — всем, что касается физического воплощения ролей. Текст же они не меняли и, кстати, признавались мне, что у них и не было желания импровизировать, так как они чувствовали себя достаточно свободно в рамках текста. У текста есть определенный ритм, и импровизация бы его нарушила.
Во время съемок как раз случился Brexit. Как вы восприняли эту новость?
Все очень расстроились. Многие даже плакали на съемочной площадке. У нас не только актеры были из разных стран, но и члены съемочной группы: оператор из России, звукорежиссеры из Франции, осветители из Ирландии, художник из Аргентины. Это был своеобразный микрокосм внутри международной копродукции. Английская политика изоляционизма идет против такого подхода.
71-минутный хронометраж «Вечеринки» действительно непривычен сейчас. Вы изначально решили сделать фильм таким коротким?
На самом деле я думала, что он выйдет подлиннее. Зрители и критики часто жалуются, что фильмы идут слишком долго, но я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь жаловался на слишком короткие фильмы. При монтаже я поняла, что скорость развития событий хорошо сочетается с комическим эффектом, а также постоянными «сюрпризами», которые происходят в фильме. Я вырезала все, что замедляло действие или давало зрителями время догадаться, что произойдет дальше. В итоге получился фильм в 71 минуту. Однако время в кино всегда воспринимается субъективно. После просмотра люди, которые не знали, сколько длился фильм, говорили, что по их ощущениям он шел около 85 минут. Мы устраивали тест-показы в Лондоне, чтобы найти наилучший баланс.
Вы положительно относитесь к тест-показам?
Совершенно. Мне самой нравится их проводить, никто меня не заставляет. Мне нужно знать, работает ли фильм на самом деле, где люди смеются, где не смеются. Мне не так важно то, что зрители говорят после просмотра, как то, как они реагируют во время него. Например, зрители так сильно смеялись над одним моментом, что не успевали среагировать на следующую шутку.
Я слышал, что теперь вы планируете превратить «Вечеринку» в пьесу.
Да, мне поступило множество таких предложений из Европы, и я согласилась адаптировать сценарий для театра. Однако я всегда планировала делать из этой истории именно фильм. Но я буду рада, если он получит вторую жизнь на сцене.
Это уже ваш третий совместный фильм с российским оператором Алексеем Родионовым. Почему вы решили пригласить его поработать над «Вечеринкой»?
Я очень довольна тем, как выглядят наши с Алексеем работы. Он погружается в суть истории и всегда находит интересные способы ее подчеркнуть. Теперь, например, он познакомил меня с перископическими объективами, которые позволяют получить широкий угол изображения с очень низкого ракурса. У него прекрасная интуиция в работе с ручной камерой, и он выстраивает особые отношения с актерами. Мне нравится, что его в первую очередь интересуют не стиль или красота картинки, а правда. Он все время ищет правду в изображении — поэтому у нас с ним выходит прекрасное сотрудничество.
Цвет очень важен в ваших предыдущих работах, но «Вечеринку» вы сделали черно-белой. Что повлияло на это решение?
Мне кажется, что в эмоциональном плане черно-белое изображение иногда может быть еще более ярким и выразительным, чем цветное. Оно делает картинку напряженной, так как светлые элементы выглядят светлее, а темные — темнее. Это перекликается с темами света и тьмы, секретов и лжи. Изображение становится своего рода метафорой. Мне кажется, у Алексеея получился прекрасный черно-белый фильм.
В 1980-х вы несколько раз приезжали в Советский Союз. Расскажите об этих поездках.
Впервые я приехала в 1984-м, а два года спустя еще раз в одной группе с Иэном Кристи и Дереком Джарменом. Было очень интересно посетить Музей Эйзенштейнаи Дом кино и встретить таких чудесных русских кинематографистов и критиков, как Элем Климов и Майя Туровская. Это были очень важные знакомства. Меня с подросткового возраста интересовало советское кино, к тому моменту я уже посмотрела ранний русский авангард и все доступные ленты Эйзенштейна и Вертова. Мой интерес позже вылился в документальный фильм о женщинах в советском кинематографе, готовясь к которому я посмотрела множество недоступных в Британии картин, в том числе прекрасные работы Ларисы Шепитько.
