Оливию Уайлд, Криса Пайна и Флоренс Пью отправили в изоляцию

Студия Universal взяла в разработку потенциальный праздничный хит — рождественскую комедию Naughty. Режиссерское кресло займет Оливия Уайлд (об этом стало известно еще 8 декабря), сценарий написал автор недавнего «Кокаинового медведя» Джимми Уорден. Производством фильма займется компания Марго Робби LuckyChap. Проект описывают как заполярную версию «Девичника в Вегасе». Главная героиня по имени Мэллори пытается через суд оформить опеку над сыном, соперничая со своим бывшим мужем-газлайтером. У Мэллори есть только один шанс победить — разыскать на Северном полюсе самого… Санта-Клауса и уговорить его дать показания в ее пользу. Ранее Уайлд подписалась на постановку мини-сериала по романам Дженнифер Иган «Время смеется последним» и «Пряничный домик», которые представляют собой дилогию, рассказывающую запутанную историю героев, связанных с музыкальной индустрией. Проектом занимается студия А24.

После атомного взрыва в центре Лос-Анджелеса, произошедшего по вине искусственного интеллекта, США объявили войну роботам. Спустя десять лет после катастрофы остатки андроидов переселились в Южную Азию, где крепко удерживают позиции. По данным разведки, загадочный лидер, которого роботы называют «Создателем», разработал могущественное оружие, способное уничтожить человечество. Бывший агент под прикрытием Джошуа (Джон Дэвид Вашингтон), потерявший после неудачной миссии жену (Джемма Чан) и ребенка, возвращается на фронт вместе с отрядом морпехов во главе с полковником Хоуэлл (Эллисон Дженни). Их задача — найти и уничтожить секретное оружие роботов. Но Джошуа не сможет выполнить приказ, потому что этим оружием оказывается ребенок-андроид. Режиссер Гарет Эдвардс, некогда заявивший о себе любопытным дебютом «Монстры», обещал стать новым мастером научной фантастики. Но, кажется, большие франшизы (он поставил «Годзиллу» и «Изгой-один: Звездные войны. Истории») в какой-то момент «задавили» его. С момента выхода «Изгоя-один» прошло целых семь лет, и Эдвардс только сейчас смог выпустить новую картину «Создатель» — по собственному сценарию. Видно, что это был проект его мечты, в котором выразилась вся страсть автора к классической фантастике. Но, как и в случае с предыдущими его работами, высокого класса профессионализм режиссера соседствует в «Создателе» с набившими оскомину жанровыми шаблонами и общей безыдейностью. Трудно перечесть все использованные Эдвардсом сюжеты и образы из сай-фаев прошлого. Американская военщина уничтожает любые признаки искусственного интеллекта в Южной Азии — этакой Пандоре, где роботы нашли покой, основали свою религию (своеобразный андроидный буддизм) и даже научились любить и плодиться. Бывший морпех, потрепанный войной, в какой-то момент проникается к аборигенам, и вынужден предать своих, чем вызовет гнев матерого полковника. Чтобы уж совсем не повторять «Аватар», Эдвардс вводит еще один распространенный в жанре троп — ребенка-мессию, который станет напарником главного героя и поможет ему осознать, что роботы тоже люди (а то и нечто большее). Здесь уже Эдвардс выходит на территорию «Мандалорца», ведь у ребенка есть сверхспособности, как и у малыша Грогу, которыми ему предстоит научиться пользоваться. Отсылки к войне во Вьетнаме и 11 сентября тоже в «Создателе» наличествуют, но введены они лишь для узнаваемой фактуры, чтобы подкрасить жестокость американского милитаризма. Несмотря на чувство дежавю, которое будет преследовать зрителя все два с половиной часа «Создателя», нужно отдать должное визуальному ряду картины. Не каждый фантастический боевик сегодня выглядит так ярко и красиво с точки зрения графики и проработки. Технически Эдвардс довел картину до очень высокого уровня, учитывая, что бюджет у него был совсем не как у Джеймса Кэмерона. Пожалуй, беда всех фильмов Эдвардса в том, что у него получается делать интересные миры, вылизывать до совершенства спецэффекты и картинку, но наполнять все это живыми и интересными героями, увы, не очень выходит. Персонажи «Создателя» (также как и «Изгоя-один») создают ощущение трафаретов, которые сами действуют как роботы с заданной программой. Впрочем, режиссер вообще очень привязан к канонам и классике и совершенно не стесняется оммажей и заимствований. «Создатель» — крепкий сайфай, отдающий духом 1990-х, про трансгуманизм и без тени амбиций и философствования Дени Вильнева. Эдвардса не интересует всякого рода ревизионизм: он хотел снять, как сражаются люди и роботы, и он это сделал. Но хочется задать ему всего один вопрос: «Почему так скучно?»

После начала Второй мировой войны американские спецслужбы выяснили, что нацистская Германия разрабатывает атомную бомбу. Генералу Лесли Гровсу (Мэтт Деймон) поручено собрать команду лучших ученых, чтобы опередить Гитлера и создать свою бомбу. Во главе секретного «Проекта Манхэттен» встает амбициозный и гениальный физик Роберт Оппенгеймер (Киллиан Мерфи). В процессе работы над созданием оружия, способного уничтожить всю планету, ученый задается сложным нравственным вопросом: где проходит грань между научным исследованием и политикой, между личной ответственностью и долгом перед страной? В предыдущем фильме Кристофера Нолана «Довод» люди из будущего отматывают время назад, чтобы предотвратить использование оружия массового уничтожения. По-видимому, идея об отмене поворотных событий в истории натолкнула режиссера на размышления о Роберте Оппенгеймере, одном из создателей атомной бомбы. В основу «Оппенгеймера» легла биографическая книга «Оппенгеймер: Триумф и трагедия американского Прометея», получившая Пулитцеровскую премию в 2005 году. Хотя Нолан подробно описывает неоднозначную и сложную жизнь своего героя, его интересовал прежде всего внутренний нравственный конфликт ученого, назвавшего себя «уничтожителем миров». Нолан рассказывает даже простые истории сложным языком, делая из каждого фильма своего рода монтажную мозаику. Сюжет «Оппенгеймера» — не исключение, и формально его можно разделить на две части, которые плотно и витиевато переплетены друг с другом. Первая рассказывает о «Проекте Манхэттен» и создании тех самых бомб, которые были сброшены на Хиросиму и Нагасаки. Став во главе проекта, Оппенгеймер и его коллектив ученых бросают все силы, чтобы догнать и перегнать Гитлера. Но после успешных испытаний и окончания Второй мировой войны физик становится неудобной фигурой для американских властей. Особое внимание ЦРУ привлекли его связи с коммунистами. В период маккартизма член американской комиссии по атомной энергетике Льюис Страус (Роберт Дауни-мл.) инициирует судебный процесс против Оппенгеймера. Этому процессу и посвящена вторая сюжетная линия фильма. Многосложная — с десятками персонажей, конфликтов и контекстов — композиция «Оппенгеймера» необходима Нолану, чтобы показать амбивалентность и неоднозначность своего героя. Оппенгеймер действительно получился одним из самых интересных персонажей в фильмографии режиссера. Физик предстает перед зрителем социопатом, которого сжирают собственные амбиции и талант. Он сам тянется к власти, хочет быть первым среди коллег и с радостью принимает предложение правительства возглавить проект по созданию атомной бомбы. Его зажигает идея службы родине против несомненного зла — Адольфа Гитлера. Когда коллеги и друзья спрашивают, уверен ли он, что поступает правильно, создавая оружие такой силы, Оппенгеймер оправдывается: ведь это все во благо мира, нам нужно победить в войне, чтобы больше не было войн. Однако изобретение ученого и его команды вскоре радостно присваивают себе американские власти, чтобы совершить одно из самых чудовищных злодеяний в истории. Самому же Оппенгеймеру, посмевшему публично выразить сомнение в необходимости продолжать «Проект Манхэттен», поспешили закрыть рот и убрать подальше за ненадобностью. Трагедия Оппенгеймера видится Нолану прежде всего как сделка с дьяволом, в лице которого выступает в фильме государство. Ученый успокаивает совесть, думая, что он выступает на стороне добра и науки. Но фильм очень наглядно показывает, что он сам соблазняется властью, стремится к обладанию тайнами вселенной. Подобно Фаусту, Оппенгеймер замирает от ужасающей красоты взрыва своей первой бомбы, и в этот момент ясно, что он, конечно, хотел стать «уничтожителем миров». Но с последствиями этого желания и упоения собственным могуществом он не справился. Государство, использовав его ум и талант, раздавило его. Стоит ли говорить, что Оппенгеймер — лучшая роль в карьере Киллиана Мерфи, любимого актера Нолана, который наконец получил шанс раскрыться во всей красе. Актер передает всю психологическую сложность героя, муки сомнений и радости триумфа. В «Оппенгеймере» все на зависть хорошо играют, и фильм наконец позволяет вспомнить, что Роберт Дауни-мл. отличный драматический актер: его завистливый и мелочный Льюис Страус — великолепный образ, как бы темная сторона души Оппенгеймера. Впрочем, у Нолана всегда был и остается один большой недостаток: он не умеет писать женские персонажи. В «Оппенгеймере» с этим настоящая беда: и Эмили Блант, и Флоренс Пью, сыгравшие возлюбленных главного героя, остаются, к сожалению, в тени мужского мира. Весь их любовный треугольник с Оппенгеймером выглядит натужно и даже немного неловко. Несмотря на считанные недостатки, «Оппенгеймер» определенно можно назвать среди лучших фильмов Кристофера Нолана. Это захватывающая история о том, что даже гениальные умы могут наивно ошибаться. Хотя фильм длится три часа и состоит преимущественно из диалогов о квантовой физике и политических интриг давно минувших дней, он держит зрителя в напряжении. Пожалуй, Нолан угадал в Оппенгеймере героя нашего времени — морально неустойчивого, постоянно идущего на сделку с совестью, переобувающегося, жаждущего величия, но умирающего от депрессии. Что интересно, ученого в фильме не жалко, как бы он ни мучился и ни страдал от чувства вины. Сила «Оппенгеймера» в том, что в нем нет положительных героев: у каждого — своя правда и свое оправдание за сброшенные на Японию бомбы.