У Квентина Тарантино есть идея необычного спагетти-вестерна

Плимут, штат Массачусетс. Во время давки на праздничной распродаже в местном супермаркете накануне Дня благодарения гибнет несколько человек. Год спустя компания тинейджеров, невольно спровоцировавшая жуткую давку, обнаруживает, что в городе объявился маньяк в маске пилигрима Джона Карвера, убивающий тех, кто связан с трагедией на распродаже. Число жертв и паника стремительно растут, так что друзьям нужно как можно быстрее вычислить убийцу, пока он не превратил грядущий праздник в бойню. «День благодарения» возник из фейкового трейлера к дилогии «Грайндахус», снятой Квентином Тарантино и Робертом Родригесом в 2007-м. Помимо двух полнометражек, «Планета страха» и «Доказательство смерти», зрителям тогда показывали несколько трейлеров к вымышленным трэш-хоррорам, которые позже превратились в самостоятельные фильмы. Но, в отличие от «Мачете» или «Бомжа с дробовиком», вышедших вскоре после «Грайндхауса», «День благодарения» застрял в производственном аду и лишь в этом году увидел свет. К счастью, от долгой готовки блюдо не протухло: Элай Рот снял динамичный, кровавый и веселый слэшер, оформленный в лучших традициях жанра. Как и в любом хорошем слэшере, главное в «Дне благодарения» — не детективная интрига (хотя она и прописана добротно), а разнообразные убийства и связанные с ними саспенс-сцены. С изобретательной расчлененкой в фильме все отлично: смертей много, они грамотно распределены по хронометражу и прогрессируют в креативности по ходу сюжета. Если сначала маньяк обходится просто прожаркой лица на кухне и размазыванием внутренностей по мусорному баку, то потом в ход пойдет остро заточенный топор, столь же острые фиксаторы для кукурузы (!) и вилы. Что касается саспенса, то напряженных сцен здесь немного, но выполнены они со знанием дела: взять хотя бы эпизод, когда одна из героинь прячется от маньяка в его логове, стараясь не издать ни звука в старом подвале, полном скрипучих досок. Но главная ставка сделана все-таки на динамику и смачные убийства, что сближает «День благодарения» не с ранними «серьезными» слэшерами вроде «Хэллоуина» или «Сожжения», а с пропитанными черным юмором поздними частями «Пятницы 13-е», вроде шестой или пятой. Кстати, кое-какие ударные сцены отсылают к тому самому трейлеру из «Грайндхауса», так что преемственность тут соблюдается и концепт убийцы-пилигрима обыгрывается по полной. А уж сцена праздничного ужина, когда маньяк увлеченно фарширует труп одной из жертв как индейку, имеет все шансы стать вирусной. При этом в фильме нет навязчивого фансервиса или стилизации под пленочное кино, зато есть искусно замаскированные пасхалки, радующие душу фанатов грайндхауса (и франшизы «Жажда смерти»). В плане актерских работ выделяется разве что Патрик Дэмпси, которому досталась едва ли не единственная драматически значимая роль шерифа и отца одной из героинь. У секс-бомбы 1990-х Джины Гершон, к сожалению, всего несколько сцен в начале фильма, а поклонники Рота отметят появление Рика Хоффмана, ранее мелькнувшего в «Хостеле». Но «День благодарения» ни на минуту не претендует на тщательную проработку персонажей, равно как и на статус модного нынче «возвышенного хоррора». Это насыщенный яркими смертями слэшер, сделанный с любовью к эпохе малобюджеток, бесстыдно эксплуатирующих секс и насилие. Элай Рот вернулся к корням, и это возвращение прошло успешно: кассовые сборы впечатляют, критики расточают похвалы, сиквел уже в работе… ну а мы получили лучший комедийный хоррор года.

Как известно, в настоящий момент Квентин Тарантино работает над своей десятой картиной «Кинокритик» (The Movie Critic), которая должна увенчать его режиссерскую карьеру. Но до того, как выбор пал на эту историю, Тарантино рассматривал несколько других вариантов завершения своего режиссерского пути, и в том числе — новую серию «Звездного пути». Тарантиновский эпизод «Стартрека» должен был стать самым кровавым в истории культовой космической эпопеи, но он так и не состоялся. Решение КТ отказаться от постановки на днях в интервью Collider объяснил кинодраматург Марк Л. Смит, работавший над сценарием: «Мы с Квентином то продвигались вперед, то возвращались к уже написанному, у него были планы на этот сценарий, но потом он вдруг начал беспокоиться по поводу этого своего неофициально объявленного количества фильмов, которые собирался снять за карьеру. Помню, как-то мы разговаривали, и он сказал: "Вот если бы можно было уложить в голове идею, что «Звездный путь» станет моим последним фильмом, последним, что я сделаю в кино? Но хочу ли я этого на самом деле?". Думаю, это стало препятствием, которое он так и не смог преодолеть, потому сценарий так и остался лежать у него в столе. Знаю, что он его хвалил. И мне бы очень хотелось, чтобы он его реализовал. Увы, этот сценарий просто пополнил список проектов, которые я никогда не увижу. Но это был бы лучший эпизод "Звездного пути" — не потому, что это я его написал, а благодаря тому, как именно Тарантино собирался перенести его на экран. Было бы что-то невообразимое». Квентин Тарантино неоднократно в различных интервью упоминал, что планирует снять за всю свою карьеру всего 10 полнометражных картин, потому что хочет уйти на пике творческой формы и избежать участи многих знаменитых режиссеров, которые продолжали снимать кино в пожилом возрасте, хотя при этом очевидно потеряли хватку.

Конец Первой мировой войны. Солдаты возвращаются в деревеньку Сан-Джованни, где эксплуатация фермеров идет рука об руку с голодом и нищетой. Местное население все больше заинтересовывается идеями социализма и планирует дать отпор действующей администрации на ближайших же выборах. Параллельно с этим событиями падре Пио (Шайа ЛаБаф) переезжает из Пьетрельчины в небольшой монастырь неподалеку от Сан-Джованни, где борется с внутренними демонами. Падре Пио был реальной исторической фигурой, которой приписывали стигматы, чудесное исцеление наложением длани, телепатию и сражения с самим князем тьмы. Ватикан на подобные вести отреагировал без энтузиазма, на десять лет наказав священнику не покидать стен кельи. Впрочем, после долгих расследований и многочисленных свидетельств даже Папа Римский смирился и признал Пио феноменом за пределами человеческого понимания. Однако к фильму Абеля Феррары блуждания по биографическим лабиринтам имеют опосредованное отношение. «Падре Пио», с легкой руки отечественных дистрибьюторов ставший «Молодым Папой», — душераздирающая хроника многочисленных и тщетных попыток рассказать связную историю, определиться со стилистикой и построить параллели. По-видимому, Феррара счел конструирование биографии исторической личности занятием слишком тривиальным, да и мировой кинематограф не обделен фильмами про священника-чудотворца. В качестве интеллектуального противовеса постановщик избрал становление левого движения в Италии и зарождения Итальянской социалистической партии (на языке Микеланджело политическое объединение обозначается чудесной аббревиатурой PSI). Вполне может статься, что религиозные испытания священнослужителя и социальная агония страны действительно находятся в сакральном родстве. В кадре у Феррары Сатана говорит об этом прямым текстом и обещает куда большие кары. Однако не сообщить, а именно показать столь эфемерные параллельные конструкции на пленке режиссеру не удалось. Повествование у мэтра, в противоположность торжественному религиозному шествию, бредет пьяной походкой матроса Хью Смоленого из рассказа Эдгара По «Король Чума». Аналогичная участь постигла и форму, в которой Феррара пытается донести хитросплетения своего произведения. Отчаянно стараясь поместить зрителя в напряженную атмосферу деревни, камера суетливо озирается, но вместо пронзительных ракурсов все чаще находит чью-то затянутую в шерстяное пальто спину. В самые неожиданные секунды, когда саспенс достигает апогея (например, в сцене, где вернувшийся солдат молча пьет вино), в кадре обнаруживается замедленная съемка. Осознать магическую силу этого приема под силу далеко не каждому зрителю. После фривольностей слоумо эксперименты с цветным освещением уже не так впечатляют. Постоянное ощущение крепкой руки Феррары в кадре полностью вытесняет и впечатления от актерских работ — в частности, от усилий Шайи ЛаБафи, воплотившего титульного Пио. Стоит отметить, что именитый актер уже многократно являл самые разные грани своего таланта: мы видели ЛаБафа в состоянии метилендиоксиметамфетаминового опьянения («Опасная иллюзия»), с бородой, пусть и не такой пышной («Арахисовый сокол»), и обнаженного, словно маха («Нимфоманка»). Возможно, поэтому его экранное преображение в Пио (cо слезами и брызжущей слюной) не стало откровением, тем более — религиозным, хотя сам лицедей во время съемок принял католицизм. Еще одна интересная параллель обнаруживается в музыке. Посередине фильма вдруг раздаются звуки Dark Was The Night, Cold Was The Ground Слепого Вилли Джонсона. Аллюзия понятна: композиция звучит на фоне рабского труда, приводящего к смерти одного из персонажей, а несколькими минутами ранее было озвучено вполне конкретное состояние сознания — словно Господь покинул тебя. Это же состояние прекрасно описывает блюз, поэтому выбор песни более чем логичен. Но трек Слепого Вилли Джонсона неожиданно появляется и на титрах, окольцовывая половинку фильма. Лучший же момент опять-таки не связан ни с падре Пио, ни даже с самим Феррарой — это появление Азии Ардженто. Ее персонаж приходит на исповедь к священнику и рассказывает о сексуальном возбуждении, возникающем при подглядывании за дочерью-подростком в ванной. Жуткая исповедь имеет реальную почву: в хорроре «Травма» Дарио Ардженто снимал родную 17-летнюю дочь Азию обнаженной в душе. После такого тяжело с серьезным лицом смотреть на Сатану в женском обличье, мастурбирующего и обещающего человечеству неминуемые страдания. Ад — это не там. Ад — это другие.