6 апреля 1917 года. Капрала Блейка (Дин-Чарльз Чепмен) и капрала Скофилда (Джордж МакКей) посылают с донесением на передовую — в расположение батальона, который вот-вот пойдет в атаку на внезапно отступивших немцев. Наступление необходимо отменить: намеренно сдав позиции, враг заманивает британцев в западню. Для Блейка задание становится личным — в том самом батальоне служит его старший брат.
У первого масштабного военного конфликта XX века не такая солидная фильмография, как у Второй мировой войны, так что Сэму Мендесу было где развернуться. Что он, собственно, и сделал, не просто сняв очередную военную драму, а превратив «1917» в интригующий кинематографический эксперимент — фильм скроен так, чтобы казалось, будто в нем всего одна монтажная склейка, делящая повествование пополам. На самом деле склеек гораздо больше: они замаскированы компьютерной графикой, а самый длинный фрагмент, снятый одним планом, длится около 9 минут — если верить оператору Роджеру Дикинсу. Не новый (в том числе и для самого Мендеса — см. открывающую сцену «Спектра»), но эффектный трюк в целом сработал: режиссер планировал добиться максимального вовлечения зрителя в историю — и тебя действительно словно выдергивают из кресла и отправляют вместе с двумя капралами в опасное путешествие вдоль линии фронта. Однако ощутить не значит прочувствовать, да и без издержек и огрехов не обошлось.
Первая половина фильма выглядит как экранизация шутера со сваленными в кучу стереотипными представлениями о Первой мировой, ранее не раз эксплуатировавшимися кинематографистами (да и разработчиками игр): затейливый узор системы окопов, живая и мертвая фауна (упитанные крысы, трупы лошадей), мертвецы, повисшие на проволочных заграждениях и впечатанные в воронки — все это не просто живописно, а нарочито наглядно, как во время музейной экскурсии. При этом складывается впечатление, что герои показательно попадают во все передряги и ловушки, в какие только можно теоретически попасть — не из-за того, что им катастрофически не везет, а просто потому, что все эти возможности прописаны в коде игры, вернее — в сценарии. Злоключения капралов в определенный момент даже приобретают трагикомическую интонацию, но это еще полбеды — злая ирония судьбы и война, в общем-то, довольно точно рифмуются. Главная же проблема в том, что Мендес и Дикинс (а оператора в случае с «1917» можно считать полноправным соавтором картины), неотрывно наблюдая за разворачивающимися событиями, пытаются двигаться во всех направлениях сразу.
В результате «1917» кажется чудовищем Франкенштейна, сшитым из нескольких очень разных фильмов. Где-то Мендес отдает дань академизму старого военного кино, а где-то крадет у Хичкока метафору злого рока, настигающего героя. Потом дело доходит до спилберговской сентиментальности и отсылок к «Выжившему». Ну а в лучшей своей части картина становится почти сюрреалистической — военная миссия приравнивается к сошествию в преисподнюю (у Мендеса наверняка получилась бы интересная экранизация «Божественной комедии»). Кажется, «1917» стремится угодить всем и каждому, выполняя, в сущности, лишь одну важную функцию — предоставляя зрителю оптику, обеспечивающую если не эффект присутствия, то возможность наблюдать за событиями с относительно безопасного, но близкого расстояния. Увы, в отсутствии свежих решений на уровне смыслов эта привилегия довольно быстро становится утомительной. Во всяком случае, вряд ли тот, кто смотрел пару фильмов о Первой мировой (от классики Льюиса Майлстоуна «На Западном фронте без перемен» до «Боевого коня» Спилберга и — особенно — документальной ленты Питера Джексона «Они никогда не станут старше»), сможет обнаружить в «1917» для себя что-то новое — как в познавательном смысле, так и в плане нового зрительского опыта.
Зато «1917» практически идеально вписывается в оскаровский формат: это хрестоматийный путь героя в историческом антураже, где нашлось место и традиции классического военного кино, и нестандартному нарративу (последний, правда, не помог победить, например, нолановскому «Дюнкерку» — работе куда более яркой и содержательной, чем картина Мендеса). Фильм уже получил «Золотой глобус» и премии продюсерской и режиссерской гильдий — с большой вероятностью на полочке окажется и «Оскар». Что бы там ни говорил Мартин Скорсезе, а хороший аттракцион всегда будет в цене, в том числе и в академических кругах.
